Сообщение: 43
Настроение: Готова к труду и обороне
Зарегистрирован: 12.09.08
Репутация:
1
Отправлено: 18.09.08 20:08. Заголовок: Верность Фентези/мистика R
„Верность” Автор: Скорпион (Пионыч) Иллюстрации от Syaoran@ (Тессен) Рейтинг: R Жанр: фентези (может, немного мистики) Герои: Владимир, Анна и другие (в характерной для меня манере) Примечание: маленькая псевдоисторическая фикция, отсюда – Просьба: не бить за исторические несоответствия и за саму задумку (столько об этом писали, но вот и мне жутко захотелось…) Комментарий 1: пытаюсь воплотить старую идею, недавно вспомнившуюся и немного переработанную Комментарий 2: Выкладываю по многочисленным просьбам администраторов Блонди и Эдди ля всех, кого может заинтересовать
Honey, it means Alternative Univers - as far as I understand, this happens when theplotof the fic is very distant from the original, in ourcase - from Poor Nastya.
I kind of got the idea what you 2 meant but I didn't know exactly what those 2 letters stand for... Thanks for wider explanation... Пионыч пишет:
цитата:
I like conversations!!!!
We noticed... Пионыч пишет:
цитата:
Девочки, я очень рада, что вам нравятся иллюстрации и надеюсь, они все точно отображают, о чем пишет Скорпион!
Don't doubt it!.... I already said that your collaborations bring marvellous outcomes....
Addie
Adriana, master of arts
Сообщение: 1929
Зарегистрирован: 06.10.07
Откуда: Romania
Репутация:
15
Yes, all those years spent studying literature eventually pay off. But I don't think our professors had in mind fanfic during their lectures. Тэссен пишет:
цитата:
надеюсь, они все точно отображают, о чем пишет Скорпион!
Of course! It's better when you have illustrations, because as a reader you can see to an extent the author's idea of the characters.
Пионыч
постоянный участник
Сообщение: 56
Настроение: Готова к труду и обороне
Зарегистрирован: 12.09.08
Репутация:
1
It's better when you have illustrations, because as a reader you can see to an extent the author's idea of the characters.
I fully agree with you Addie пишет:
цитата:
I don't think our professors had in mind fanfic during their lectures.
Indeed.... What would they sat for this, I wonder?!
So, let us go further....... _____________________________________________________________________________________
«Темные струйки крови медленно окрашивают воду в багровый цвет. Капля за каплей жизнь покидает хрупкое тело. Темнота обступает со всех сторон, и нет ничего, кроме всепоглощающей боли…» Анна проснулась в холодном поту. Не в силах отличить кошмарный сон от яви, она рывком села в кровати и обхватила голову руками. Восковые огарочки свеч тусклыми огоньками тлели на столе. За плотными шторами не возможно было разглядеть неба, но вероятно, уже скоро придет утро. Девушка быстро встала с постели, оделась, набросила на плечи шаль и выскользнула за дверь. Дом был погружен в полумрак, и в темных углах залегли причудливые тени. Широкий двор усадьбы, покрытый уже начавшим исчезать туманом, был пуст: даже дворовые еще не проснулись и не приступи к выполнению своих обязанностей. За речкой, мерцающей серебром предрассветного неба, раскинулся старинный парк, где так любила гулять Анна всю свою жизнь. Вот и сейчас деревья приветливо склонили к ней покрытые холодной росой ветви. Полуразрушенная беседка вдалеке манила своей увядающей красотой. Поплотнее завернувшись в теплую шаль, девушка медленно пошла по туманной аллее. Откуда они взялись – эти страшные сны, преследующие одиночество ее ночей? Кто присылает их – как наказание, как проклятье, как боль, лекарства от которой еще не смог придумать ни один, даже самый ученый врач? «Никак не понять…» - прошептала она, и словно поддакивая, мохнатые еловые лапы уронили несколько прозрачных капелек росы на белую руку. Поежившись от холода, Анна пошла дальше. Нет, она, конечно же, помнила старинную грустную легенду, когда-то давно рассказанную ее покойной нянечкой – о бесстрашном волке и прекрасной княжне. Неужели всплыли в памяти детские воспоминания? Да так живо, что и по ночам не дают покоя? С каждым новым сном она все явственней, все четче видит жестокие картины из того предания. То холодные глаза воина, с затаенной в глубине тоской, то его губы, шепчущие слова любви грезившей княжне… Только вот самой княжны в тех снах нет… Вернее, она есть, но Анна так ни разу и не смогла рассмотреть ее! - Что же это, Господи!? – в отчаянье девушка заломила руки и подняла чистый взор синих очей к небесам. Сегодняшний сон был особенно страшным. Убитая горем, киевская княжна добровольно ушла из жизни, пронзив сердце острым лезвием меча. И впору Анне пожалеть несчастную… Вот только чувство было такое, словно… словно, это ЕЕ существование оборвалось в один ужасающий миг, ЕЕ не стало, и ЕЕ жизнь капля за каплей вытекала из тела в воды лесного ручья. Присев на покрытую мхом мраморную лавку, юная воспитанница барона Корфа смахнула рукой слезу. Ко всем горестям еще и эти сны… И так сердцу впору разорваться от презрения, которое открыто плещется в глазах ее названного брата. Лишь несколько недель назад Владимир вернулся с Кавказа. Страшная война, в коей довелось ему поучаствовать, так сильно изменила веселого задиристого мальчишку, с которым вместе росла Аня, который постоянно присматривал за нею и защищал от навязчивого внимания Андре Долгорукого, который потихоньку воровал сливки с кухни для ее котенка, а во время летних гроз – а их девочка смертельно боялась – тайком пробирался в ее спальню и развлекал малышку смешными историями, пока она не засыпала, уткнувшись носиком в рукав его рубашки!.. Когда обрадованная известием о его возвращении Анна молнией сбежала по ступенькам и, нарушая все возможные правила приличия, без стука зашла в хозяйский кабинет, Иван Иванович сидел у камина, задумчиво глядя, как пламя обнимает поленья, а высокий офицер в запыленном мундире стоял у окна спиной к двери. Аня застыла, боясь поверить, что это правда, и добрая Заступница вернула ей названного брата. - Здравствуйте, Владимир Иванович! – радостно произнесла она, и хотела, было, присесть в вежливом реверансе, когда молодой человек повернулся. Его серый взгляд сначала озарился непонятным светом, а потом… Трудно сказать, что потом промелькнуло в нем: боль, разочарование или злоба. А может, все это вместе? И сей поток чувств испугал девушку, заставив сердечко тревожно застучать в груди. Робко кивнув, она поспешила удалиться, так и не расслышав скупых слов приветствия от друга детства. И с тех пор будто каменная стена – высокая, непреодолимая – встала между ними…
Высоко в небе запел жаворонок – первый предвестник утра. Прозрачные облачка мирно плыли по небу, розовеющему на востоке. Анна грустно вздохнула. Владимир впервые отбыл на Кавказ в девятнадцать, на три года. Когда вернулся – был уже героем, бравым боевым офицером. Тогда говорили, что молодой барон возмужал и стал более суров и требователен. Едва ли Аня верила этим россказням – Володя, которого она помнила, был добрым и отзывчивым. Он не мог безжалостно унижать или насмехаться, не умел быть грубым и жестоким. Увы, повидаться с названным братом ей тогда не удалось – невесть откуда взявшаяся простуда обернулась серьезными осложнениями, и доктор Штерн строго-настрого приказал не разрешать барышне вставать с постели. Исполняя рекомендации врача, Анна лежала и ждала, когда же, наконец, откроется дверь, и ласковая улыбка сверкнет в сером взгляде. Но ни дядюшка, ни Владимир не торопились возвращаться в поместье. А потом это ужасное известие… Как гром среди ясного неба – дуэль! И не просто, а с самим наследником престола. Только храбрый и гордый барон Корф мог решиться на подобное безрассудство. Исход поединка, предрешенный на небесах, был благополучен. Но только не для Володи! С ужасом узнала Анна от поникшего опекуна, что молодого человека сначала приговорили к расстрелу, а потом, сменив гнев на милость, к еще трем годам пребывания на Кавказе – в самом пекле той ненужной и кровавой войны… И вот время прошло. Вернее, оно тянулось медленно, мучительно долго! Но все-таки ОН вернулся! И что встретила Анна? Враждебный, полный отвращения взгляд! С ужасом вспомнила недавнее утро. Тогда, так же мучимая ночными кошмарами, девушка проснулась рано на заре и поспешила из дома под сень старых дубов. Сначала Аня долго гуляла по лесу, потом задержалась у пруда с лилиями, вверяя теплым водам свои заветные девичьи мечты. Возвращаясь к завтраку, она проходила мимо конюшен, когда услышала выстрелы. Испуганно затрепетало сердце, предполагая худшее. А на самом деле просто молодой барин упражнялся в стрельбе. Хмурый и усталый, он палил из любимого пистолета по пустым бутылкам. На лице отражалась такая неистовая боль, что девушке стало не по себе, и она поторопилась отойти в тень сиреневого куста. Но, словно шестым чувством уловив ее присутствие, Владимир резко повернулся: - А-а-а-а… - протянул задумчиво и как-то зловеще. – Это ты… - и, склонив голову, начал бесцеремонно разглядывать обнаженное плечико, с которого сползла небрежно наброшенная шаль. Анна покраснела и отвела взгляд. Он подошел, плавно ступая по чуть примятой траве, и спросил уже резче: - Чего тебе? - Я… просто… гуляла… – собственный голос не слушался и звучал в прохладном утреннем воздухе дрожащей надорванной струной. Его бровь насмешливо изогнулась. - Гуляла? Никак к милому в деревню бегала? – жестоко, словно плетью стеганул. - Владимир Иванович, да что Вы такое говорите? Как можно?... – и снова она осеклась под его пристальным циничным взглядом. - А чего еще ждать от крепостной девки? – казалось, что он давно продумал каждую фразу, каждое слово этих нелепых обвинений. - Но Вы же знаете, что я… как я… воспитана… - залепетала Анна. – Владимир… - НЕ СМЕЙ! – в глазах потемнело от отчаянья и горя – так грубо он ее оборвал. Отступил на шаг и прорычал: - Не смей называть меня так… Ты никто! Выскочка, околдовавшая моего отца да и всех вокруг! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!! - и он направил черное дуло пистолета прямо на нее. Девушка побледнела, но он уже не замечал этого, беспощадно взводя курок: - Ты, вечно путавшаяся под ногами, со своим пением, французским, вежливыми манерами светской дамы, ты ничего этого… не заслужила! НИЧЕГО! А твои волосы… они золотые, и сверкают на солнце, и мягкие, как шелк, твоя кожа белее снега на кавказских хребтах, а твои глаза… Они… Господи… ГОСПОДИ! АННА!!!! – яростный крик взлетел над двором, пистолет, отброшенный в сторону, упал на траву. И на глазах ничего не понимающей девушки молодой барон на своем гнедом жеребце буквально вылетел из конюшни и растворился в туманной утренней дымке. Полы мундира развевались на ветру, черная челка растрепалась от бешеной скачки. Когда всадник скрылся из виду, дрожащая, словно осиновый лист, Анна убежала в дом и проплакала да самого вечера. Она не пришла даже на ужин, сославшись на головную боль, чем вызвала беспокойство заботливого Ивана Ивановича. Но спуститься было бы выше ее сил: невыносимо видеть, как лицо прежде дорогого человека перечеркивает гримаса дикой ненависти. А стоило лишь солнцу склониться к западу – Владимир снова ускакал и просил не ждать его раньше утра…
Анна тихонько всхлипнула, по-детски шмыгнула носиком и встала с прохладной скамьи. С тех пор она ужасно боялась Владимира, хотя он больше никогда не угрожал ей, не грубил и не пытался унизить. В серых глазах, таких родных и знакомых, застыло немое презрение. Каждый раз, когда они встречались ненароком за общим столом или в библиотеке, оно ледяной волной окатывало Анну с головы до ног, а сам барон резко разворачивался и уходил. Казалось, он не может ее видеть, вот только девушка едва ли могла понять, чем вызвано такое отношение. Она называла его не иначе как барином, при дядюшке – Владимиром Ивановичем, чтобы еще больше не расстраивать любимого опекуна. Когда в доме бывали гости, предпочитала не попадаться на глаза. Вечером же встретить барона было невозможно: Бог весть, где коротал он ночи, да только не в родном поместье! А завтра… Что же будет? Завтра ей исполнится двадцать… И дядюшка, Иван Иванович решил устроить званый обед, а после танцы, незамысловатые развлечения для соседей-помещиков. Ане вовсе не хотелось пышного и шумного праздника. И было очень страшно, как поведет себя молодой хозяин – это раньше он снисходительно улыбался, когда речь заходила о воспитаннице отца! А теперь не преминет возможности поведать всей честной компании, что за личиной благородной барышни скрывается обычная крепостная! «Помоги мне, Господи…» - устало прошептала девушка и направилась в сторону усадьбы. Скоро будут подавать завтрак... Весь день прошел, будто в тумане. Неясное, мутноватое марево скрыло от людей летнее солнце, а в душах поселилась липкая, неприятная тоска. Иван Иванович с самого утра жаловался на подагру, Владимир снова упражнялся в стрельбе, потом в верховой езде, потом ушел к себе в комнату и потребовал не беспокоить. Анна испуганной тенью неслышно бродила по дому, с тревогой ожидая завтрашнего дня. Она еще не подозревала, какие необычайные открытия принесет ей двадцатый день рождения… Как только погасли последние лучи заката и усадьба погрузилась в сумеречный полумрак, девушка зашла в спальню, быстро переоделась и прилегла на краешек кровати. Как же не хотелось возвращаться к своим страшным снам! Но вскоре хитрец-Морфей заключил ее в свои пленительные объятья. И перед взором юной красавицы пронеслись вихрем события, о которых она уже слышала, да вот только не легенда то была! Словно страницы уже давно прочитанной книги – перелистывала судьба далекое прошлое: смерть отца, а вскоре матери, воспитание в княжеском тереме на берегу великого Днепра, весть о возвращении Ольгерда, приезд воина-волка с серым взором и их грустная свадьба, потом битвы лютые и кровь врагов, застывшая на волчьих клыках, и его глаза, молящие о любви, и отъезд в древлянские леса, и чувство, негаданно отыскавшееся в девичьем сердце, и страшное известие о смерти мужа, а потом – и ее смерть! «Владимир!!!!» - закричала Анна и проснулась. За окнами брезжил рассвет, она так и не закрыла вечером шторы. Новый день, день ее появления на свет, рождался в лучистом солнечном сиянии. Проведя рукой по вспотевшему лбу, девушка прошептала: «Это не легенда… Это же… моя жизнь…» Страшное открытие поглотило душу, словно черная бездна. С каждой минутой все новые и новые детали ТЕХ дней всплывали в памяти, словно поднимаясь со дна мутной и угрюмой реки. Седовласый Осколд по-отечески улыбался ей с высокого киевского трона. Язычник Ольгерд злобно ухмылялся, отдавая ее на потеху своим воинам-псам. А вот… ласковый взгляд мужа из сна, что предвещал его смерть, и тихий бархатный голос шепчет ей: «Горлица моя…» Его глаза сияют, и темная челка падает на упрямый лоб, губы целуют сладко и бережно… Его лицо… Столько видев во сне таинственное предание, Анна никогда не могла запомнить лица храброго волка Владимира. И только сейчас, впервые вспомнив всё, она увидела его пред собою. Увидела и узнала. Прижав к груди дрожащие руки, пытаясь унять неистово бьющееся сердечко, она прикрыла глаза и почти неслышно проговорила: «Это же ты…»
Отправлено: 19.09.08 20:10. Заголовок: Рассказ восхитительн..
Рассказ восхитительный. Когда читаешь про княжну,как будто окунаешься в древние времена. Спасибо, Пионыч, за такое повествование. Когда умер Владимир,а потом и Анна,я расплакалась. Так сильно затрагивает душу.
Царапка ,СПАСИБО!!! Ничего нового ты не прочтешь, но выкладываю следующий кусочек _________________________________________________________________________
Гости начали собираться где-то к полудню. Вскоре лужайка перед домом запестрела яркими нарядами дам, наполнилась дружескими разговорами и тем неповторимым ощущением праздника, что обычно радует наш глаз и слух. Только один человек не веселился в этот жаркий солнечный полдень. Опершись на ствол растущего здесь с незапамятных времен вяза и медленно попивая красное вино, Владимир мрачно рассматривал гостей. Бойкая Лиза о чем-то весело рассказывала офицеру в парадном мундире – Мишелю Репнину, его лучшему другу. Марья Алексеевна по своей давней привычке одновременно обсуждала с бароном Корфом какие-то проблемы и ругала через плечо Петра Михалыча, своего незадачливого супруга. Князь Михайловский, стареющий, но никогда не сдающийся капитан, боевой товарищ Ивана Ивановича, вел содержательнейшую беседу с юной Сонечкой Долгорукой, то и дело пытавшейся под благовидным предлогом избежать компании навязчивого старика. В этой толпе знакомых и не очень людей пару раз Владимир видел и Анну. Легкой птичкой она порхала среди гостей, на правах хозяйки и именинницы получая комплименты, одобрительные кивки и расточая лучистый свет своей улыбки. Поручик вздохнул. Эта девушка появилась в их доме много лет назад – тогда его отец, всегда славившийся добрым нравом, взял на воспитание крепостную сиротку. Так или иначе, но малышка стала частью семьи Корфов, и Владимир не имел ровным счетом ничего против ее присутствия. Даже напротив: в детстве они были дружны, и, будучи единственным ребенком, юный барон с радостью называл синеглазую девчушку Анечкой и младшей сестренкой. А потом он попал на Кавказ, и первый год службы перечеркнул все его представления о мере человеческой низости и жестокости. Но даже тогда окунувшийся в мир войны молодой человек не мог представить, что значит по-настоящему страдать… Пока однажды… В тот день ему исполнилось двадцать… Приняв поздравления от друзей-офицеров, подпоручик Корф решил прогуляться. Вечерний воздух был удивительно чист, и только отзвуки разговоров и смеха, долетавшие под сень маленькой рощи, нарушали величественную тишину. Горы начинали погружаться в сон, а заходящее солнце давно скрылось из виду за каменными глыбами хребтов. Насвистывая песенку, которую в детстве любила петь ему Аня, молодой человек шел по лесной тропинке, покрытой мхом, как вдруг, откуда не возьмись, душу прорезала невыносимая тоска. Накатив, подобно штормовому валу, она накрыла с головой, и сердце заныло тупой болью. Из глубин времени восстали перед ним картины, ужасающие и прекрасные одновременно, и он был в них храбрым воином, жившим в древности, и сражался за свою веру и свою любовь к прекрасной ясноокой княжне. В тот самый миг последний солнечный луч скрылся в зыбком тумане горизонта – и неведомая сила подняла Владимира высоко над землей, а потом безжалостно бросила вниз. Когда он пришел в себя, тело болело, перед глазами плыли яркие радужные пятна, голова кружилась и немного мутило. Странно, но голоса друзей, раньше звучавшие приглушенно и отдаленно, нынче слышались рядом, словно доносились из-за ближайших кустов магнолии. Барон попытался встать на ноги – и тут же понял, что никак не может этого сделать. А через некоторое время, придя в себя, с ужасом осознал, что и ног-то нет! Серые когтистые лапы примяли влажную от росы траву!.. С тех пор и началось это сплошное безумие… Уже утром, проснувшись человеком, Владимир понял, что мутные картины прошлого – это всего лишь воспоминания; пережитые дни и пройденные дороги отчетливо и ясно раскрыли перед ним свои страшные тайны. Изо дня в день, храбро сражаясь, Корф все больше и больше становился похожим на себя прежнего – на одинокого воина-волка, своим мужеством нагонявшего страх на врагов. В ночи он делал успешные вылазки в стан противника, и спрятанная под серой шерстью душа чувствовала чужое зло, ясный разум офицера просчитывал возможности и ходы, память услужливо фиксировала каждую, даже незначительную деталь, чтобы помочь справиться с врагом в бою. Когда на линии царило затишье, волк-Владимир неслышно бродил по лесу, вспоминая отчий дом, родовое поместье Корфов, в котором вырос, и старинный, давно забытый терем варяга Зигфрида, которого доселе почитал своим отцом… А еще… он вспоминал золотые волосы киевской княжны, любовь к которой даже сейчас была главной в его жизни. Анна… Имя, которое звучало в сердце – как песня, как музыка, как молитва. Она была единственной и самой лучшей, память о ней была священна. Что стало с его юной женой после того, как предательски пущенная стрела отобрала его жизнь? Наверняка, обрадовавшись свободе, девушка вернулась в стольный Киев и осталась при дворе Осколда. Потом, верно, нашла себе подходящего супруга, милого сердцу, и вышла за него. По любви… И родила ему детей. И забыла о ночном волке, который умирал с ее именем на устах. Зачем ОН вернулся? Кому снова захотелось наказать воина-оборотня? Да и за что? Разве не искупил он уже грехов своих прежних?! Не раскрылись пред ним двери рая, ад не принял в свои недра – так ведь теперь ему еще горше! Ведь никогда не взглянут на Владимира с благодарностью родные аквамариновые глаза!... И эта жизнь, дарованная вторым шансом, превратится в годы мук без ее улыбки… Анне ненужно возвращаться, она, чистый ангел, давно растворилась в небесной лазури… Его жена… Единственная любовь…
Сделав еще один глоток вина, молодой барон вспомнил своё первое возвращение с войны… Надеясь в глубине души, что не останется волком в городе, что отступит проклятье, Владимир еще раз горько разочаровался. Но, невзирая на это, он был рад снова увидеть старика-отца, хотел повидать и сестренку – да Аннушка заболела, не приехала с опекуном в столицу. Планировал поехать к ней с гостинцами, но суровая судьба снова испытала его волю: по прихоти рока, из-за нелепой случайности барон Корф вызвал на дуэль наследника престола… Сейчас, взвешивая те события в сотый раз, Владимир понимал, что его безрассудный вызов был продиктован лишь желанием прервать тяготившее существование. Волчье обличье, столько ночей поглощающее его, претило, было ненавистно. Бросая вызов Александру, поручик Корф осознавал со всею ясностью, что исход дуэли в любом случае трагичен. И был готов с честью принять смерть. Да только старуха с косой снова сбежала… И вот… Кавказ встретил его с распростертыми объятьями – уже во второй раз, нынче как простого солдата, лишенного всех чинов и боевых наград. Тогда-то и взбунтовалась его природа звериная: он вырывал победу у врага, хоть волком под ночным кавказским небом, хоть человеком при свете дня. И вернулся в своем же чине – поручиком. И радостно вошел в кабинет отца, отметив сразу, как тот постарел и помрачнел за время его отсутствия. А потом за спиной раздался серебристый голос Ани, он обернулся – и обомлел: ЕГО Анна улыбалась, стоя у двери – она и не она, такая же прекрасная, но совершенно иная! Владимир застыл на пару мгновений, не зная, как сдержаться, чтобы не броситься к ней, не сжать в объятьях, не перехватить неистовым поцелуем легкое дыхание. Пряча за строгостью свою боль и надежду, он приготовился ответить на ее приветствие, но девушка развернулась и убежала. С горечью барон подумал: «Это не моя Анна…» И то действительно не могла быть она – такой чужой и далекой стала подросшая названная сестренка. С каждым днем он все отчетливей понимал, что белокурая юная красавица, выросшая в его доме – не ОНА… И потому изо всех сил пытался спрятать глубоко в сердце воспоминания о нежной улыбке давно ушедшей киевской княжны. И оттого ненавидел эту девушку – за то, что душа рвалась и металась в ее присутствии, за то, что никогда не смотрела на него благосклонно и была слишком робкой, не чета ЕГО Анне, а более всего за то, что ее волосы, глаза, руки, губы, пленительное тело – всё напоминало Владимиру об утраченной жене. Вот и сегодня Анна так хороша, и гости восхищаются юной прелестницей, и отец гордится – не им, своим сыном, героем Кавказа, несущим уже не первую жизнь тяжкий крест проклятья, - а этой… этой… Сплюнув в сторону, молодой барон залпом допил темно-красную жидкость и, выбросив пустой бокал, направился к толпе гостей. Растолкав не в меру ретивых соседей, грубо пнув проходившего с подносом лакея, он подошел к Анне и, схватив ее за локоть, повел вглубь парка…
Когда он посмотрел ей в глаза, девушка задрожала. Да, она до ужаса боялась молодого барина, не знающего меры ни в чем, в том числе и в жестокости. О нем ходили странные слухи, и насколько они были правдивыми или беспочвенными, Анне приходилось лишь догадываться. Корф слыл человеком чести, но все же для него отцовская воспитанница была обычной крепостной. Он каждый день, каждый час и миг напоминал ей об этом, а, следовательно, едва ли барона могли остановить ее мольбы о пощаде. Еще вчера Анна бы с ужасом взирала на своего барина, затащившего ее в самую глушь старого парка, но сегодня… Она смотрела на передернутое злобой лицо, на яростные глаза, сверкавшие холодом лютых крещенских морозов, а видела… Теперь она помнила, чей взор тревожил сердце по ночам, чей голос, дрожа натянутой тетивою, шептал о любви… И в своем жестоком хозяине она видела потерянную любовь своей жизни – ночного волка по имени Владимир. Даже сейчас ей хотелось забыть обо всем и откинуть со лба непослушную темную прядь. - Владимир… - прошептала девушка побелевшими губами и потянулась к нему, забывая обо всем на свете, забывая, КТО перед ней!.. Он с яростью отбросил ее руку: - Как ты смеешь? Скажи, чего ты хочешь от меня? Ты никто! Я привел тебя сюда, чтобы доказать тебе это! – губы произносили жестокие слова, а сердце истекало кровью – болью утраты. «Почему ты так на нее похожа? Кто испытывает меня так жестоко? Если бы я только мог разлюбить ТУ Анну – я смог бы думать о тебе… Но в моем сердце нет места другим женщинам…» Он смерил замолчавшую девушку тяжелым взглядом: - Знаешь, ты ведь ничего ЭТОГО не заслужила!... Маленькая приживалка! («И зачем я только это говорю – мы ведь были друзьями, она была мне как сестра») Пустышка, ряженая кукла!... («Господи, просто мне так больно, так нестерпимо больно видеть эти глаза, и губы, и плечи – у другой…») Все это не твое!!! - А кто меня спрашивал? – на прекрасные глаза Анны навернулись слезы. – Разве я просила, чтобы меня так воспитывали? Дать мне образование было желанием вашего батюшки, Ивана Ивановича, и не нам с вами… Грубый смех был ей ответом: - Ты полагаешь… - Владимир немного запнулся, - ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО думаешь, что я говорю о твоем воспитании? Да всё ЭТО не твоё!!! – Его рука плавно скользнула по золотым волосам, по линии скул, по подбородку, спустилась ниже к шее – и резко отпрянула. - Анна… - невозможно было разобраться, с каким чувством он протянул ее имя. Но прикосновение горячих пальцев отозвалось в теле легкой дрожью. Ей показалось, или на дне безразличных глаз вспыхнули теплые огоньки? Но, в любом случае, они тут же погасли. - Я видеть тебя не могу… - его усталый безразличный голос не мог принадлежать тому, кого Анна боготворила и любила,– безумно любила тогда, тысячу лет назад, а сейчас еще во сто крат сильнее. Тот Владимир был добрым и ласковым, даже когда злился, он старался говорить мягко, звуки лились и накрывали сознание бархатной поволокой. Он был совершенно другим – не чета этому жестокому упрямцу. И все же Анна не смогла удержать мучившего ее вопроса: - Владимир… Иванович… Барин… За что вы меня так ненавидите?.. - ЗА ЧТО? – он снова не выдержал, снова сорвался. – Это МНЕ за что такое наказание – каждый день видеть тебя??? Его слова ударили сильнее, чем хлесткая пощечина.... Ее затравленный испуганный взгляд обернулся тупой болью раскаянья… Две души, навеки сплетенные в вихре судьбы, два сердца, наполненные взаимной любовью, - они снова ничего не поняли, они, заблудившись в житейском тумане, снова могли потерять друг друга… Молодой барон, мрачно сверкнув серыми глазами, ушел, а испуганная Анна в слезах упала на траву: «Ну почему, Господи? Почему именно этот человек смотрит на меня глазами моего Владимира?!» Сквозь причудливое хитросплетение ветвей светило летнее солнце, и только тишина была ей ответом…
А в это самое время чей-то темный взгляд следил за Владимиром издалека. Сощуренные глаза недобро сверкнули из-под взъерошенных бровей: «Стало быть, вернулся, воин Христов! Ну что ж… Наш поединок еще не окончен. Я слишком долго ждал твоего возвращения, чтобы снова уступить твою бесстрашную душу – и нынче я не собираюсь платить своей жизнью за твое падение! Ты умрешь волком проклятым, и будешь гореть в пламени твоего ада, и твой Сатана будет смеяться над вечными муками твоими!» Зловещий взгляд наполнился мольбой: «О, Великая Морана! Храни своего верного слугу. Даруй мне силы и мощи – победить супостата! И да отведи от меня меч карающий – ибо тебе одной служу, для тебя, Божественная, мои помыслы и поступки! Ради тебя смерть принял – и вновь в бой бросаюсь!...» На небе заклубились темные грозовые тучи. А может, то древняя могущественная богиня дала знак своему рабу?...
Как ужасно,что не смог Владимир разглядеть в девушке СВОЮ Аню. Надеюсь,скоро его сердце все-таки сделает правильный выбор.
Он просто и предположить не может, что Анна могла зависнуть над миром живых так же, как он. Владимир ведь не знает, какую жертву она принесла, не выдержав его смерти Анна в свою очередь пока что не может узнать в барине того Владимира: выстроенные много веков назад барьеры еще не разрушены. LittleSecret пишет:
цитата:
Пионыч,спасибо за продолжение.
Не за что
Пионыч
постоянный участник
Сообщение: 68
Настроение: Такая корфоманка, как я, за Вовку всех порвет
Зарегистрирован: 12.09.08
Репутация:
3
Отправлено: 25.09.08 22:47. Заголовок: Ladies, to cheer you..
Ladies, to cheer you upI post the next part of "Верность" - as usually for everybody who likes my story. ______________________________________________________________
До самого вечера молодой Корф старался не встречаться с отцовской воспитанницей. А лишь только умер с протяжным стоном ветра летний закат, он обернулся волком – серым лесным хищником – и устремился в ночь, подальше от этого дома, где, как ему казалось, был всем безразличен, подальше от старика, который в этой, новой и такой же враждебной, жизни стал чужим ему человеком, а главное – подальше от белокурой малышки, лишающей его остатков разума. Да как же иначе – ведь она отражение его Анны, она посмела повторять ее плавные движения, ее губы, улыбаясь утреннему солнцу, расцветали такой же лучистой улыбкой, а большие синие глаза отражали небо – высокое и чистое небо над этими северными землями, которые прошел когда-то, сжимая рукоять меча, его настоящий отец – варяг Зигфрид. Владимир помнил бесконечные истории о тех походах, которые отец рассказывал в его далеком и теперь, казалось, таком нереальном детстве. Как же восхищенно слушал их тогда мальчик!.. И как давно это было… Он неспешно прилег на краю у обрыва. Внизу тихим плеском отзывалась спокойная речушка, что всегда была любимым местом для игр дворовых ребятишек из поместья Корфов. Когда-то и он прибегал сюда, таща за руку маленькую названную сестренку. Будто из вязкого туманного марева, он услышал звонкий голосок: «Володя, перестань! Я вовсе не хочу купаться!!!» Ему вторил строгий, даже немного сердитый: «Аня, не перечь мне! Старшим братьям надо подчиняться безоговорочно…» А потом оба прыскали от смеха и прямо в одежде прыгали в реку на мелководье – ведь Аня не умел плавать. Когда выбирались, подолгу разговаривали на берегу, и намокшая одежда успевала высохнуть в лучах летнего солнца. Правда, за подобные купания отец часто наказывал. Его, не Анну… Зато потом, сидя вечером у камина в ее спальне, они с восторгом обсуждали всё, что произошло накануне и так же задорно смеялись… Владимир устало положил голову на лапы: отчего же сейчас, по-прежнему с радостью вспоминая те дни, он никак не может принять ЭТУ Анну? Да, пусть она как две капли похожа на гордячку-княжну, но все-таки… А вдруг?... Мысли лихорадочно закружились в голове, волк даже привстал, судорожно вдохнув густой ночной воздух. Вдруг эта девушка – не просто копия Анны Киевской, вдруг они – родня… Ведь после нее наверняка остались дети, внуки, потом правнуки… Древний род затерялся в глубине веков, но не пропал, не погиб до конца. И теперь возродился в сиянии голубых глаз воспитанницы барона Корфа!... «Нет, это невозможно… - Владимир отогнал ненужные размышления. - Зачем лишний раз тешить себя несбыточной надеждой? Это лишь совпадение, горькое досадное совпадение – и не боле!..» Ветер, пролетающий над речными просторами, подхватил и унес вдаль отчаянный волчий вой, полный невысказанного горя и вселенской скорби. На востоке небо начинало немного проясняться, и быстрокрылые кони утра уже несли на своих пушистых гривах облаков рассвет. Сбивая с прибрежных трав росу, волк понуро побрел по направлению к барской усадьбе и уже человеком, мрачным грустным всадником на черном, как ночь, жеребце влетел в открытые ворота. Впереди его ждала череда однообразных дней и наполненных одиночеством ночей – все, как всегда. Главное – не встречаться с Анной!
Ивану Ивановичу с самого утра не здоровилось. Вот уже неделю, а то и больше его одолевала какая-то непонятная хворь, объяснения которой не мог найти ни местный эскулап Илья Петрович, ни привезенный из столицы опытный и сведущий врач. Владимир попивал в кабинете отцовский бренди, исподлобья поглядывая в окно. Небо, покрытое темно-серыми тучами, не предвещало ничего хорошего. На душе тоже лежала камнем непонятная тревога. Слуга, предварительно постучавшись и с опаской поглядывая на вечно недовольного молодого барина, доложил о приезде гостя. - Если снова Петр Михалыч пожаловал, сыграть партию в шахматы с отцом или, чего доброго, со мной – гони взашей! – сердито буркнул Корф и, прищурившись, отвернулся. Впрочем, он оказался неправ. На пороге кабинета появился молодой офицер и сразу же бросился к барону с распростертыми объятьями. Ограничившись сдержанным рукопожатием, Владимир изобразил подобие улыбки: - Какими судьбами, Мишель? Ты же говорил, что придворная служба не оставляет много времени для личных дел. - Ну… - протянул гость, - не то чтобы должность адъютанта престолонаследника так тяготила… Но я действительно не мог приехать раньше. – И тут же торопливо добавил: - Не по своей воле… - Миш, не оправдывайся! Не так уж давно я имел счастье лицезреть тебя у нас в гостях. - Я помню… - офицер мечтательно прикрыл глаза, - это было на день рождения Анны… - Репнин, перестань!!! - барон и сам не поверил, когда сорвался на крик, но, тем не менее, любое напоминание об Анне, так сильно и глубоко ранившей душу, приводило в ярость. - Владимир, не пора ли смирить свое необоснованное бешенство и взглянуть правде в глаза? - О чем ты? – Корф пристально всматривался в лицо друга. Серый взгляд входил, врезался в душу, словно лезвие булатного клинка, бередил страхи и переживания, залегшие где-то на самом дне, а иногда ввергал в ужас. Вдруг Михаил отчетливо вспомнил, как однажды во время службы на Кавказе он вышел проверить посты в зыбкий предрассветный час. И чуть не запаниковал, когда среди зарослей буйной растительности, у куста акаций заметил светящийся в темноте звериный взгляд. Они долго смотрели друг другу в глаза – человек и лютый хищник, - пытаясь проникнуть в самые сокровенный тайны соперника, стараясь найти те тонкие призрачные нити, которые лишат остатков воли и самообладания, чтобы потом нанести последний, сокрушающий удар. Вдруг волк попятился назад, Репнин выхватил пистолет и готов был прострелить навылет холодное волчье сердце… Но в этот миг первый рассветный луч окрасил золотом горные вершины. И серый волк превратился… «Как в сказке!» - восторженно говорил тогда Михаил своему товарищу. «Как в сказке стал из серого волка добрый молодец! Ну, ты даешь, Корф! Мне до сих пор кажется, что всё привиделось, что это просто греза!» Владимир же мрачно вздыхал: «Это не греза, Миш, это страшный сон, кошмар, в котором я живу уже много лет… » Со временем Репнину пришлось узнать всю историю, леденящую душу, о проклятье старого волхва и смерти Зигфрида, о битвах и скитаниях воина-волка, о его женитьбе на киевской княжне и последнем вздохе в древлянских лесах – с ее именем на холодеющих от смерти губах. И с тех пор они не прерывали этой странной и таинственной дружбы – хоть и были ужасно, немыслимо разными. - О чем задумался, дружище? – резковатый голос барона вырвал его Репнина из мира воспоминаний. - Да так… - снизал плечами князь.- Припомнил обстоятельства, при которых я узнал твою тайну. Оба замолчали – и в тишине, враждебной и тягостной для обоих, повисла какая-то неловкость, недосказанность. Нарушить молчание решился настойчивый Репнин: - Владимир, по делам службы мне довелось побывать в Малороссии… - Да? – Корф заметно оживился. Сам он не бывал там после возвращения с Кавказа, то есть после того, как вспомнил все былое… - И как там, Миш? В полях рожь колосится, и черноволосые красавицы подмигивают, стоя под вербой? Князь немного смущенно кивнул: человек или волк-оборотень – его друг всегда оставался тем самым Корфом, язвительным и насмешливым, но умеющим разрядить доброй шуткой даже самую безвыходную и сложную ситуацию. - Малороссийские барышни действительно прекрасны! – со знанием дела констатировал он. – Но речь пойдет не о них. Вернее, не совсем … Мне довелось ознакомиться со старинными рукописями, хранимыми в библиотеке Киева… Немного помолчав, Михаил быстрым шагом подошел к столу и налил себе бренди в стоящий пустой бокал. Залпом выпил, не обращая внимания на удивленный взгляд Владимира, редко когда наблюдавшего у друга столь яркие проявления любви к крепким напиткам. - Ты так и будешь лакать мой бенди, не переходя к сути дела? - спросил молодой барон, и насмешливо поползла вверх его темная бровь. - Да, да, конечно… Слушай… Приосанившись, Репнин сделал таинственное выражение лица и тихим голосом начал: - Помнишь, Володя, ты рассказывал мне о своей жизни в Киеве и о том, как помог князю Осколду отбить нападение варягов?... Владимир, утвердительно кивнув, не сдержал короткого смешка: - Тебе, Мишель, только басни детишкам на сон грядущий рассказывать! Пропустив язвительное замечание мимо ушей, гость продолжил: - И была у того князя племянница, золотоволосая девушка красоты невиданной… Воспоминания нахлынули с новой силой, сотрясая болью утраты душу, целую вечность метавшуюся на грани добра и зла. - Да… Это так… Ты же знаешь, с ней меня обвенчали в стольном Киеве. - Я помню, помню… А потом она отказала тебе… - встретив горящий серый взгляд, Михаил непроизвольно вздрогнул, - прости… Прости, Володя… Так вот. После битвы у Днепра, когда ты отправил на тот свет с десяток варяжских псов, вырывая княжну из их грязных лап, она отбыла в твой замок… - Терем… - поправил усталый голос, но увлеченный рассказом Михаил лишь отмахнулся: - Ну, правильно, терем. А ты поехал вслед за ней и был предательски убит. Я ничего не путаю? Корф кивнул, переживая в памяти последние мгновения перед тем, как его поглотила темнота смерти. Из этого состояния его вытащил настойчивый вопрос: - Корф, а что было с ней дальше? Глянув на друга, как на дитя неразумное, Владимир вздохнул: -Откуда мне знать? Я же умер! А она… наверняка вышла замуж и прожила долгую счастливую жизнь. Отчего-то в это безумно хотелось верить – вопреки смутным временам, когда княжеские дети подвергались зачастую наибольшей опасности, когда юные княгини не в праве были распоряжаться своей судьбой и становились женами первого, кто угоден был трону, невзирая ни на что, ему очень хотелось надеяться на счастье его Анны. Тем неожиданней прозвучали слова: - Ты ошибаешься, Владимир. Все было совсем по-другому! Не поверил. Встряхнув разгоряченной от воспоминаний головой, взглянул на друга. - О чем ты говоришь? Что произошло? Приосанившись, князь поучительно изрек: - Ты явно недооценил свою юную супругу. – И, выждав драматическую паузу, пояснил: - Она ушла вслед за тобой! - К-к-как? – впервые в жизни Репнин услышал предательскую дрожь во всегда уверенном ровном голосе. Услышал и почувствовал, что перегнул палку, что сейчас его товарищу так немыслимо тяжело, и не стоит мучить его театральными приемами, привычными и уместными, пожалуй, в гостиной Сергея Степановича, но не здесь, не сейчас. - Видишь ли, княжна Анна… - голос отказался повиноваться, - она… лишь только твое тело сожгли на погребальном костре, отправилась в лес… В самую глушь… В сердце начало закрадываться тревога. Смутное и непонятное ощущение вызывало легкую дрожь во всем теле. Стиснув кулаки и затаив дыхание, бесстрашный воин-волк ждал продолжения. - … И там Анна… - Господи, Миша! Что она сделала?! – полукрик-полустон вырвался из всегда искривленных ухмылкой губ. Но душа уже знала ответ. И Репнин его только подтвердил: - Она бросилась на меч, лишая себя жизни, и умерла со словами любви на устах. И вдруг, рассекая времена и пространства, до барона долетел слабый шепот умирающей княжны: «Владимир, любимый….» И мир вокруг померк…
Испуганный Михаил едва не выронил из рук недопитое спиртное, когда гордый и своенравный Корф упал на колени, склонив голову на грудь, и заплакал. Последние искры надежды тлели с измученном скитаниями сердце и тихо гасли от осознания происшедшего: «Что же ты наделала, любимая, что же ты наделала?...»
Пионыч, потрясающе. Каждое переживание Владимира отдается в душе. Как же он переживает. Думает, что боьше никогдане сможет встретиться со своей Анной. А на дежда на то, что, может быть, ЭТА Анна является родственницей его княжны ведь почти поселилась в нем. Надеюсь, все-таки скоро он сможет посмотреть на девушку рядом с собой не только глазами, но и сердцем. И тогда все поймет...
Пионыч
постоянный участник
Сообщение: 70
Настроение: Такая корфоманка, как я, за Вовку всех порвет
Зарегистрирован: 12.09.08
Репутация:
3
LittleSecret , гран мерси за отзыв!!!! _______________________________________
На тенистых аллеях было прохладно и спокойно. Лучи палящего летнего солнца не проникали сюда, и казалось, что во всем мире не сыщешь местечка, прекраснее и приятнее, чем это. Под сенью ветвей царил полумрак, птицы, перекликаясь, воспевали приход нового дня, в воздухе витали мысли и чувства, переполняющие душу. Анна всегда с восторгом прибегала сюда в знойный полдень. Вот и сейчас ноги сами принесли юную воспитанницу барона Корфа к старой заброшенной беседке. Владимир… Мысли о нем не давали покоя. И об этом, холодном и жестоком, а все больше о том далеком – особенно о трепетных ласках, что привиделись ей во сне в страшную ночь его гибели. В последнее время она уже не могла думать больше ни о чем – только о дивном сходстве между ночным волком и бравым офицером. Вздохнув, девушка присела в беседке в тени высокого старого дуба. А что если… ее Владимир так же, как и она, вернулся вновь через тысячу лет? Как же иначе объяснить тогда все, что происходит!? Его ненависть… она понятна – ведь гордая княжна отвергла своего супруга, не дала ему ни одного шанса показать свою любовь. Его злоба… как же не злиться, если каждую ночь вынужден… Анна осеклась: но тогда выходит, что и сейчас последний луч заката превращает Владимира…в волка? Нет, нет, никак не возможно… Она же помнит, как в детстве они могли разговаривать ночь напролет, и он был обычным человеком. Хотя… И тогда, давным-давно, он же не родился оборотнем! Вот если бы узнать, услышать, понять, ОН ли это. Суметь сделать один маленький, совсем крошечный намек и выяснить всю правду. Потому как пока она не видит в серых глазах отблеска того жаркого пламени, в котором когда-то сгорела ее душа. А он… слишком высокомерен, слишком горд, чтобы открыться своей крепостной… Да и он ли это? Девушка встрепенулась, услышав чьи-то шаги на тропинке. - Кто здесь? – голос прозвучал неуверенно и, должно быть, слишком испуганно, потому как раздалось неловкое покашливание и, робко выглянув из-за высокого вяза, на нее посмотрел князь Репнин. - Простите, если напугал Вас, Анна… Она смущенно улыбнулась: - Ну что Вы, Михаил Александрович, в этом доме Вы всегда желанный гость, и не мне Вам пенять за несвоевременное появление. Вежливо поклонившись, поручик подошел поближе. Его задумчивая улыбка была очень мила, но за ее открытостью чувствовалась тайна, недосказанность, немного пугающая неизвестность. - Разрешите?...- Михаил кивнул на лавку рядом с девушкой и, не дожидаясь ответа, присел на край. - У вас тут замечательный парк, не находите? - Да, он очень красив… - Анна не понимала, отчего этот молодой человек, с которым она едва знакома, решил завести с нею разговор. - А Вам не кажется, что Владимир последнее время ведет себя несколько странно? Анна подскочила с места, словно на нее вылили ушат ледяной воды. Да, Михаил лучший друг молодого барона, но почему он решил именно ЕЕ спросить об этом? - Разве мне известно, отчего Владимир Иванович последнее время сам не свой… – немного успокоившись, ответила она. Михаил усмехнулся: - Сам не свой? Едва ли… По-моему, Корф в своем репертуаре. Странность же проявляется в его отношении к Вам, Анна… - Ко мне?.. – чистый голос дрогнул, предательские слезы комом подступили к горлу: «Ах, если бы я знала…» А вслух: - Не думаю, что господин барон должен относиться ко мне как-то особенно. Я же никто ему. («А тот, кому я была женой – не погиб ли он в древлянских лесах?») - Я помню совсем другое, сударыня… – задумчиво протянул Мишель. – Когда мы вместе начинали службу, Вольдемар нахвалиться не мог младшей сестренкой. - Увы, князь, то было давно… Война очень изменила его. Особенно вторая поездка на Кавказ. Полагаю, вы не знаете всех подробностей. Вы же не были отправлены туда вновь, когда истек срок службы… Ему почудилось, или в словах Анны промелькнули нотки осуждения? - Ну почему же? Я тоже там воевал. Правда, не был лишен чина, но и пекло самых грозных боев прошел вместе с Владимиром. - Это… правда? – князя позабавило нескрываемое удивление во взгляде голубых глаз. Он кивнул, соглашаясь. - А как вы туда попали? Ведь барон был сослан за дуэль… - А как я мог его оставить? – пожал плечами Михаил. – Кто бы еще, кроме меня, помогал ему справиться с… некоторыми трудностями, которые Корф так мастерски находит на свою голову? - Какого рода трудности? – девушка откровенно недоумевала. - Всякие… - отмахнулся молодой человек, припоминая, как не раз и не два приходилось прикрывать друга во время ночных поверок и дежурств, идти самому, выдумывать различные истории для начальства, пока серый волк бесшумно бродил по кавказским темным тропам. - Михаил Александрович, а что он… - Анна помялась, но решила все же узнать ответ. – Что он говорил обо мне? - Он рассказывал о вашем чудесном голосе и актерском таланте, о том, что на память читаете Шекспира и Пушкина, о том, что…. – повинуясь какому-то необъяснимому порыву, молодой поручик взял маленькую ручку девушки, наклонился и прижался к ней губами. – Вы прекрасны, Анна… Вспыхнувшая стыдливым румянцем девушка потупила взор, а когда снова набралась смелости посмотреть вперед – на дорожке у беседки стоял Владимир Корф, и ненависть, полыхающая в его глазах, заставила ее задрожать от страха и боли. - Вот ты где, дружище Мишель… А я тебя всюду ищу... Переживаю… Князь мгновенно встал – уж слишком хорошо был знаком ему этот тон, насмешливый тон скрытой угрозы. - Володя, мы с Анной встретились в саду и немного разговорились… - Я заметил. – Корф сначала приподнял бровь, а потом лукаво подмигнул товарищу. – И, конечно же, вы беседовали о… - О вас, Владимир Иванович! – резко встав, с вызовом проговорила Анна. – О том, как вы грубы и невнимательны, как не цените ни давнюю дружбу, ни новую, как не помните того… (на глаза навернулись слезы, а на душу – неуместные воспоминания, но она должна выдержать, найти в себе силы противостоять ему сейчас!) - Не помню чего? – он по-прежнему смотрел ей в глаза, прямо в самые зрачки, расширившиеся и потемневшие от волнения, словно с нетерпением ожидая ответа. - Всего, что было между нами…- туманно ответила она, и, кивнув Мишелю, покинула беседку, уходя с гордо поднятой головой. - Дурак же ты, Корф! – в сердцах бросил князь и последовал за ней. Владимир присел на краешек мраморной плиты, некогда служившей ступенькой. «Гордячка…» - подумал и испугался: именно такой он впервые увидел свою княжну. Будто вторя его мыслям, сзади раздался голос: - Вот видишь, Володя, ты все начинаешь понимать… - Только не это…- устало протянул барон, закрывая глаза, в надежде, что когда откроет их – незваная гостья исчезнет. - И не жди, что уйду прочь! – немолодая женщина в черном платье, с коротко стриженными рыжеватыми волосами смотрела на него, слегка склонив голову, и ее взгляд полнился добротой и любовью. - Тетя, только не сегодня. Ты же видишь, как мне плохо… - Я ЗНАЮ, как тебе нынче, Володя, потому и пришла. Впервые за столь долгий срок Владимиру захотелось, чтобы поскорее настала ночь и избавила его от необходимости общаться с родственницей. Но солнце стояло в зените и жгло землю полуденным зноем. Женщина усмехнулась: - Не знаешь, куда от меня сбежать? Но согласись, дорогой племянник: не так уж много тех, кто способен принять тебя в твоем ночном обличье. - Тетушка, ты прекрасно знаешь, что я не нуждаюсь ни в чьей поддержке. Да и тебя ни о чем не прошу! - Меня просить не надобно. Давно твою судьбу увидела – вот и помогаю по мере сил.. – она вздохнула. – Да не ценят мои старания. Корф засмеялся: - Насколько давно? Когда увидела в своей избушке, как раненный волк в человека превращается? - Гораздо раньше, поверь. Оттого и в лес ушла – чтоб было кому тебе подсобить в трудный час. Чай с отцом-то не откровенничал и о ночном своем виде не рассказывал. Напоминание об отце, Иване Корфе, больно резануло по сердцу. - Ты права, никому я не нужен… И он только посмеется – вздумай я открыться… - Никому не нужен, говоришь? Ты мне как сын, твой лучший друг готов за тебя и в огонь, и в воду, наконец, ты нужен Анне! Анна… Иногда Владимиру казалось, что она, а не волчья шерсть, - его настоящее проклятье. А сейчас старая ведьма заявляет, что Анна нуждается в нем. Зачем? Он и сам не понял, произнес ли вслух последний вопрос, или подумал, но Сычиха ответила, и ее слова поразили молодого человека: - А ты разве не веришь в ее любовь? После того, что она совершила, как ушла из жизни, вслед за тобой, прокляв рай без тебя? - Что ты говоришь? ТО сделала другая Анна, ДРУГАЯ! - Так ли ты был уверен в этом, когда говорил с ней нынче? - Моя не могла вернуться. - Но ты же вернулся! - Меня убили в лесах коварно и подло, и дух мой, не зная покоя, витал над землей, пока не получил возможность возродиться. А она…добровольно себя жизни лишила, Бог проклял ее и в аду горит ее прекрасная душа! - Не тебе ведать божьими помыслами! – сурово оборвала его тетя. – Откуда так уверен, что ей не вернуться снова? Он не нашелся с ответом и, сердито буркнув что-то на прощанье, пошел прочь от полуразрушенной беседки. А женщина стояла и смотрела вслед. Ее тонкие губы улыбались: «Вот и настал час решить все, Володенька! Хоть сейчас, хоть здесь вы заслужили счастья – так не позволяйте ему зыбким песком выскользнуть сквозь пальцы…»
Двери дома гостеприимно распахнулись, впуская разъяренного хозяина. Владимиру как никогда раньше хотелось побыть одному, не думать о том, что говорила ему Сычиха, не видеть ясные глаза, которые просто не могли принадлежать его Анна, а главное – не помнить, ничего не помнить о том времени, где она, такая чистая и светлая, такая прекрасная, погубила свою бессмертную душу, так и не смирившись с его кончиной. Сердце истекало кровью, и мутные капли смешивались в душе с солоноватым привкусом слез. Он слишком долго и безнадежно любил свою княжну… Теперь, когда узнал всё, его чувства стали еще сильнее. Что же делать? Закрывшись в кабинете, молодой барон налил себе бренди. Полупрозрачный, мутноватый напиток заиграл янтарным блеском в солнечных лучах. Залпом выпил, подумав, что зря не спросил о самочувствии отца - теперь выходить отсюда уже не хотелось. Невеселые мысли налетели хмурым назойливым роем: что-то было не так в семье Корфов, раз лишь только вспомнил свое прошлое – Владимир и думать забыл о человеке, которого считал своим отцом. Так, словно они и вовсе чужие… Наверняка, это из-за Анны. Смятенно ноющая душа рвалась к ней, вернее к той, чьи глаза смотрели на него с чистого лица, чей голос произносил слова приветствия и называл его барином. Налил себе еще… Присел за стол и уронил голову на руки. Солнце жгло яркими летними лучами, сквозь стекло оно дышало жарой и негой. Постепенно его сморил сон – не так ж и легко заснуть в обличье дикого зверя. А ночь впереди, и ее снова предстоит коротать в лесу… Барон проснулся уже под вечер, и, раздраженно встряхнув головой, быстро встал. Он не планировал проспать так долго - уж скоро небо озарит багряный закат, уже воздух дышит прохладой! В гостиной никого не было, и то к лучшему – не хотелось с кем-либо встречаться и объясняться. Репнин уехал еще днем – не стал требовать извинений, а просто напомнил о том, что произошло с княжной. И сейчас в голове Владимира звучали слова: «Не думай, что такая любовь могла кануть в Лету, друг мой! Более того, древняя легенда гласит….» Тогда он грубо прервал Мишеля, не желая слушать, о чем говорит предание. Нынче казалось, что напрасно. Молодой человек уже почти вышел за порог, когда услышал сзади легкий шорох шелковой юбки. Резко оглянулся и увидел Анну. Она, замерев, стояла у двери, и на бледных щеках виднелись дорожки от недавних слез. Такая маленькая и несчастная – кто обидел ее на сей раз? Не он, точно! Тогда… Владимир сделал шаг ей навстречу: - Что произошло? – грубый тон болью отозвался в девичьем сердце. - Владимир Иванович, простите… Я не хотела Вам мешать, но… - она помедлила, будто набираясь смелости, потом быстро выпалила: - Вашему батюшке снова плохо. - Лекаря вызывали? – он почувствовал вину за то, что здоровье отца так мало интересовало его в последнее время. - Приезжал Илья Петрович, привозил настойку, но от нее только хуже. - Я завтра съезжу в Петербург за толковым доктором. Анна застыла, пораженная. Даже не вспомнив о том, что перед ней грозный хозяин, почти прокричала: - Почему же завтра? А если Иван Иванович до завтра не доживет? Вам бы все развлекаться по ночам, а об отце родном и не думаете! Ее ответ заставил сердце биться чаще: уж больно отличалась эта девушка, стоящая перед ним, от робкой отцовской воспитанницы. - Не тебе судить о моих ночных развлечениях!... – ей почудилось, или в усталом голосе действительно промелькнула горечь? Как бы там ни было, Анна гордо вскинула подбородок: - Конечно! Я ведь никто! Пустышка, подделка, обычная крепостная, живущая в непозволительной роскоши! - Да, всё так и есть! – теперь Владимир, упрямо сжав губы, с вызовом смотрел на нее. – Знаешь, Анна, как только я стану хозяином в поместье – ничего ЭТОГО у тебя не будет… Слышишь? Н и ч е г о… - он произнес последнее слово раздельно и четко, словно отрубив сплеча. Она отступила. Больше всего хотелось уйти и не вернуться, раствориться в вечерней мгле, попасть в туманный мир, где жив ее Владимир, где он по-прежнему любит ее и никогда не даст в обиду. Никому. Сквозь марево мечтаний до девушки донесся холодный голос барина: - Ты знаешь, Анна, мне тебя даже немного жаль… Не поверив собственным ушам, прислушалась. О чем он говорит? Жалеет? Её? А, снова пытается уколоть больнее… Что ж, нельзя остаться в долгу: - Это мне Вас жаль, Владимир Иванович! - Любопытно… - Жаль, потому что Вы несчастны…Ваша ненависть не оставляет места ни счастью, ни радости. Вы не умеете любить, Вы бы никогда не смогли… - она осеклась, чуть не вспомнив вслух, как трепетно и бережно обнимал свою молодую жену ночной волк из далекого прошлого. В мыслях устало пронеслось: «Ты бы никогда так не смог… » Пытаясь удержать горькие слезы, она отвернулась, услышала, как барон открыл дверь. Уже хотела покинуть гостиную, когда тихий голос произнес ей вслед: «Что же ты меня не отпустишь, гордая киевская княжна?...»
Владимир и сам не понял, как так вышло. Он ссорился с воспитанницей отца и видел, сколько боли причиняют девушке его слова. Только никак не мог заставить себя остановиться, словно мстил этой Анне за ее кроткий нрав и доброту, за то, что не хочет понять его сейчас, за то, что так похожа на его любимую. Она развернулась, чтобы уйти, и молодой человек подумал: «Никак не отпускает меня моя княжна…»Как же так вышло, что слова слетели с уст в воздух, звенящий напряжением между их скрещенными, словно в поединке, взглядами? Она остановилась, резко повернулась к нему, вглядываясь в глаза, пристально, настойчиво… Что пыталась разглядеть там? О чем шептал ее собственный взгляд? Это длилось, как ему показалось, целую вечность. А потом Анна бросилась к нему, обвила шею руками и прошептала: - Владимир, любимый мой, ты вернулся ко мне… Он долго не мог поверить тому, что произошло. Это казалось искусной игрой, разыгранной по нотам пьесой, музыкальным этюдом, исполненным на струнах его сердца. И это не могло быть правдой. Никогда! Но руки мимо воли сжимали хрупкие плечи прильнувшей к нему девушки, губы уже тянулись к ее лицу, душа, забывая обо всем на свете, ликовала от счастья. Анна отодвинулась от него и заглянула в серые глаза: - Владимир, ты ведь узнал меня? Ты же не мог меня не узнать! – ее голос предательски задрожал, уж слишком горько было видеть недоверчивый взгляд любимого, читать недоумение в его глазах. Но она должна всё объяснить – именно сейчас, поскорее, пока не скрылось за горизонтом пылающее алым заревом солнце. Набравшись смелости, девушка проговорила: - Когда ты отправил меня в древлянский лес, я еще не знала, как ты мне дорог… Потом ты погиб, а мне привиделось, что вернулся. И я все-все тебе сказала! А когда слуги весть о смерти принесли, я… Он поднес палец к ее губам: - Тихо… Анна, не говори… Я всё знаю, - а потом произнес уже строже: - И знаю, что ты не должна была так делать… - А как? Лучше умереть, чем без тебя… - она слабо вздохнула и отвела взгляд, а потом добавила уже смелее, - Я люблю тебя, Владимир… Когда девушка снова посмотрела на него, серые глаза смеялись – и в них сверкала такая теплота и радость, что даже вечерний сумрак отходил, прятался, давая дорогу ясному дню. - Я люблю тебя, Анна, я должен был давно сказать тебе это… Мы оба должны были! Она согласно кивнула: - Да!.. Тысячу лет назад. – И от ее волшебной улыбки сладко заныло суровое сердце воина. Притянув любимую к себе, он склонился к ее губам и, ощутив на своем лице легкое дыхание, прошептал еле слышно: «Люблю, люблю тебя, Анна…», а потом мир вспыхнул разноцветной радугой, когда их губы соприкоснулись. Долгожданный поцелуй, выстраданный, немыслимый, волшебный, был наградой за одинокие дни и ночи, за годы и века скитаний над миром живых с мыслями и мечтами только друг о друге. Он целовал ее сначала бережно и трепетно, так, как мечтал, когда пришел к юной супруге вечером после венчания. А потом все жарче и жарче – так, как умел только Владимир Корф, заставляя забыть обо всем, перехватывая дыхание, испепеляя своей бешеной неистовой страстью. Через несколько мгновений, наполненных безумным счастьем, оторвался от ее губ и обнял девушку, крепко прижимая к себе: - Теперь я никому тебя не отдам. Слышишь, Аня? Конечно же, она слышала. Но сил ответить не было. Никакие сладкие сны не могли сравниться с реальностью, в которой она только что впервые целовала своего единственного любимого мужчину. Разве выразить простыми человеческими словами всю глубину и силу охвативших ее чувств? Впрочем, он, казалось, все понял. Обнял ее еще крепче, и вдруг разжал объятья. Испугавшись, что он не верит в ее любовь, Анна жалобно посмотрела ему в глаза: - Владимир, что случилось? Он быстро наклонился к милому личику и снял губами слезинки с ресниц. - Все хорошо, любимая… Просто… Солнце садится… - О Господи! – она же совсем забыла, кем ее муж становится по ночам. – Ты будь осторожен, обещаешь? Барон хитро улыбнулся, и темная челка упала на упрямый лоб: - А ты обещай, что утром будешь ждать меня у ворот! Ладно? – он подмигнул девушке, еще раз быстро поцеловал ее и вышел из дома, в яркие лучи заходящего солнца. Вышел, впервые с твердой уверенностью, что завтра утром у ворот усадьбы его встретит ласковой улыбкой его синеглазая красавица.
Лев Ланский
постоянный участник
Сообщение: 570
Настроение: Снова замечательное!!
Зарегистрирован: 02.12.07
Откуда: США, Вашингтон
Репутация:
10
Отправлено: 26.09.08 22:57. Заголовок: Наталья! Пишите Вы о..
Наталья! Пишите Вы отменно! Мороз по коже! Большое спасибо! Жду продолжения с нетерпением!
Пионыч,нет слов. Изумительно написано. И таким прекрасным языком с замечательными оборотами. Наконец Анна и Владимир вместе. И, вроде, все хорошо, но Иван Иванычу плохо, а еще кто-то неизвестный хочет завладеть душой Владимира. Но,думаю,все будет хорошо. Они заслужили счастье хотя бы теперь.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
. И жду проды.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума