Отправлено: 20.03.09 01:16. Заголовок: Рассказы и зарисовки от Скорпи - 2
"Рассказы и зарисовки от Скорпи"
Автор: Скорпион (Пионыч) Иллюстрации: Syaoran@ (Тессен) Жанр: мелодрамы, фентези, мистика - всяко может быть Герои: БН Время: когда как Место: где придется Пейринг: ВовАнна и только ВовАнна Примечание 1: что бы не происходило, будет ВА и хеппи-энд Примечание 2: выкладываю свои короткие произведения по просьбе Блонди
"Попутчица" Рейтинг: PG Жанр: драма/мелодрама/альтернатива/мистика Время: ровно одни сутки в условиях современности Герои: Ольга, Владимир, Анна Пейринг: ВА Сюжет: даже неисправимое можно исправить, если любовь на все времена
ВЕЧЕР Темноволосый мужчина еще раз провел ладонью по шерстке серого кота, мирно лежащего в корзинке, и прикрыл плетеную крышку: - Вот видишь, всё хорошо, а ты так боялся путешествовать. Кот замурлыкал и скрутился в аккуратный клубочек, подобрав лапки и хвостик, его хозяин улыбнулся и тихо-тихо проговорил: - Спи, Лучик, спи мальчик… Сидящая напротив молодая женщина едва ощутимо вздрогнула от этих слов и резко повернулась к окну. Воспоминания – цельные бетонные глыбы воспоминаний – нахлынули враз, подавили своей неподъемной тяжестью и причинили ощутимую каждой клеточкой боль. - Простите, вам нехорошо? – голос попутчика прозвучал участливо, и даже стук железнодорожных реек под колесами поезда, казалось, с сочувствием вторил его вопросу. - Я в порядке. В полном порядке. – Женщина лучезарно улыбнулась. Ей ли привыкать прятаться за фальшью и мишурой? Тем более, сейчас, тем более, когда рядом сидит этот красавец-брюнет с грустными серыми глазами!? Она была привлекательна, даже очень. Выразительные глаза лукаво смотрели из-под густых темных ресниц, белокурые локоны свободно падали на плечи, плавные изгибы роскошного тела привлекали мужские взгляды. Женщина, рожденная разбивать сердца. Женщина, разбившая не одно сердце. Женщина с разбитым сердцем. Но этого о ней не должен был знать никто… Пододвинувшись поближе к компактному купейному столику, она извлекла из дамской сумочки с логотипом Prada пачку сигарет и кивнула в сторону кошачьей корзинки: - Надеюсь, он не против? – тонкая бровь вопросительно изогнулась. - Ну что Вы, Ольга, курите, он от меня и не такого натерпелся. – Уголки мужских губ задрожали, пряча улыбку. – Позволите? Красавица прикурила от протянутой попутчиком зажигалки и с мечтательным видом прикрыла глаза, мурлыкнув совсем по-кошачьи: - Благодарю… Владимир… Он лишь слегка склонил голову. Сама галантность. Впрочем, может ли быть иначе? Никогда и ни за что, если речь идет о таком мужчине, как Владимир Корф. Она так долго искала его – среди сотен и тысяч мужских лиц, так долго ждала, и поэтому не имеет права упустить свой шанс! Не будь она Ольга Калиновская!!! Лукавые глаза томно взглянули на случайного попутчика – так дикая кошка готовится нанести жертве решающий сокрушительный удар. Приближалась ночь. Проводники уже разносили чай и кофе всем желающим выпить горячего перед сном. Небо темнело стремительно и неотвратимо – словно хотело быстрее закрыть свои светящиеся радостью дня окна и не видеть того, что будет происходить дальше...
НОЧЬ Владимир вышел покурить в тамбур – сказывалась выработанная годами привычка не курить в помещениях, да и морозный воздух, со свистом проникающий в открытое окно, позволял немного расслабиться и подумать о будущем, вернее, о том, что будет дальше. Судьба диктует свои правила, и очень часто нет сил назвать будущим ту череду событий и действий, которую человек избирает для себя. Будущее прекрасно и светло, о нем мы мечтаем, в него стремимся. А он уже давно не видел впереди никакого будущего. Ему было почти тридцать. Его отца убили. Впрочем, они с отцом редко ладили. Его невеста вышла замуж за другого. Хотя, положа руку на сердце, Корф признавал, что никогда не любил Лизу по-настоящему – просто детская дружба переросла в юношескую страсть, а привычка подтолкнула сделать предложение. Как бы там ни было, сегодня единственным родным существом оставался серый полосатый кот, найденный когда-то на обочине у проселочной дороги, избитый и голодный. Только этот зверь понимал его. Он был лучиком надежды в его жизни, отсюда и немудреная кличка – Лучик. Правда, был еще кое-кто. Тетка, не весть сколько лет назад уехавшая в Москву. Она звонила крайне редко, как правило, справиться о его жизни, повторяла, что от судьбы не убежишь, шептала, что видела его судьбу и знает: он будет счастлив. Владимир не верил тетке, и, тем не менее, именно к ней ехал сейчас – оставить там своего Лучика. Ведь он собирался на войну, а, следовательно, животное нужно было куда-то определить. Почему бы и не к тетке? Вот и всё, пожалуй. Кот будет пристроен. Даже в надежные руки, если тетя окончательно не свихнулась со своими картами и гадальными хрустальными шарами. Он поедет на войну. По контракту. Впрочем, дело не в деньгах, так проще попасть в огненный круг смерти. Она всегда была его верной боевой подругой, а в один прекрасный день станет женой. В Москве этот контракт и будет подписан. Так что осталось несколько дней ДО. И ровным счетом ничего ПОСЛЕ. Мужчина вздохнул, в сотый, в тысячный раз почувствовав в сердце невыносимую пустоту своей жизни. Он мог бы подумать об этом и в купе, но там было слишком душно, рядом мурлыкал в полудреме верный Лучик, а кот всегда чувствовал, когда хозяина одолевала хандра. Лучик вообще многое чувствовал. Перед поездкой отказывался есть, почти не спал, огромными зелеными глазищами смотрел на Владимира и дрожал, как в лихорадке. Точно знал, куда его повезут и почему там оставят. Бедняга… Рядом с любимцем Корф не хотел думать о смерти. А еще эта попутчица… Ольга… С горящим взглядом, роскошная, кокетливая красотка днем, она стала совершенно другой, стоило легкой дремоте прикоснуться, накрывая ее сознание. Во сне Ольга стонала и металась, сыпала проклятьями на русском и, кажется, польском, за что-то просила прощения, даже плакала, беззвучно рыдала, вцепившись ногтями с дорогим маникюром в постельное белье. Владимир пытался ее разбудить, но ничего не вышло. И он вынужден был выйти, прихватив сигареты. Мужчина прислонился щекой к ледяному стеклу и устало прикрыл глаза, стараясь не заглядывать в то, что будет дальше…
УТРО - Вы так любезны, - Ольга обольстительно улыбнулась из-под ресниц и пригубила импровизированный бокал вина. На самом деле, это было обычное пиво в жестяной банке, но Владимир так элегантно подал его, произнес такой шикарный гусарский тост, что эта самая «Балтика» казалась, по меньшей мере, «Мадам Клико». Мужчина скромно потупился, усмехаясь. Стоило теням ночи раствориться в рассвете, как госпожа Калиновская (надо же, какая благородная фамилия, под стать высокомерной красавице, носящей ее) стала прежней. Томно вздыхала, строила глазки, курила тонкие дамские сигареты и смеялась, прикрываясь изящной ладошкой. Он мог ошибаться в своих выводах, но всё же решил спросить прямо. - Ольга, - серые глаза пристально взглянули на попутчицу. Она ответила не менее красноречивым взглядом. - Владимир?.. - Мне кажется, или Вы имеете на меня определенные виды? - Имею. – Легкий кивок подтвердил ее слова. Что ж, честно и открыто, без обиняков. Тоже заслуживает уважения. - Вынужден разочаровать Вас, но едва ли… подобного рода отношения… меня привлекают. – Корф тщательно подбирал слова, пытаясь вежливо убедить собеседницу, и жалел, что воспитание не позволяет послать навязчивую дамочку ну очень далеко, во всем известном направлении. Вопреки ожиданиям, она только рассмеялась в ответ. А потом вдруг замолчала и спросила: - У Вас есть… жена? - А Вы видите на моем пальце обручальное кольцо? – Владимиру стало даже любопытно, что за игру затеяла красотка с вытравленными белыми волосами. Она же не унималась: - Тогда невеста? Мужчина отрицательно покачал головой. - Любимая девушка, подруга детства, секретарша, воспитанница… отца?.. Ее голос странно дрогнул на последних словах – так срывается, лопаясь от неправильного движения, туго натянутая струна. По спине Корфа пробежал какой-то непонятный холодок, Лучик выглянул из приоткрытой корзинки и смерил зеленым взглядом женщину, притихшую у окна. Потом снова повернулся к хозяину и, что совершенно не свойственно котам, тяжело вздохнул от его ответа. - У меня нет никого. - Никого? – Ольга была удивлена, даже, можно сказать, озадачена. – Нет никого по имени Анна?! Владимир сдвинул плечами. - Нет. А что? Что Вас так удивило? И почему Анна? Мне даже никогда не нравилось это имя! Вот тут, надо отметить, Корф существенно слукавил. Из всех женских имен именно это манило его своей совершенностью и красотой, простой, незатейливой, а в то же время такой на диво сильной гармонией и энергетикой… Словом, «Анна» - было его любимым женским именем. Но здесь и сейчас об этом не хотелось упоминать. Ему показалось на какой-то миг: признайся он – и попутчица придумает, что так ее называла в детстве бабушка, или что по паспорту она вовсе не Ольга, что это просто творческий псевдоним, что она была крещена Анной, что Анной звали ее трагически погибшую обожаемую мать… Да еще неизвестно сколько лживый уловок, чтобы подцепить понравившегося сентиментального мужика! И потом… эта его необъяснимая любовь к имени «Анна» - она была такой личной, такой глубокой. Открой ее – откроешь саму свою душу. А делать этого перед Ольгой Калиновской Владимиру почему-то не хотелось. продолжение следует
blondy
Admin **Miss Sherlock Holmes,at your service!!!!!**
Отправлено: 13.05.09 00:57. Заголовок: Sonya Rey пишет: И ..
Sonya Rey пишет:
цитата:
И почему Ольга - блондинка?
Покрасилась. Ей приходится менять имидж. blondy пишет:
цитата:
Natasha, we need answers
ОК! Here they are. But don't get upset with the story, please! Собственно, я даже не стала ее выкладывать на подарки к 8 Марта, хотя и писала к весеннему конкурсу, - сочла слишком грустной. Но драматический момент оговорен в жанре.
Отправлено: 13.05.09 00:59. Заголовок: ДЕНЬ День обещал быт..
ДЕНЬ День обещал быть долгим. По крайней мере, насколько могут быть долгими короткие зимние дни. Ольга так и эдак прокручивала в голове полученную информацию. Никакой Анны. Вообще. Ни одной. За всю жизнь. Разумеется! Была бы, встретилась бы хоть раз – и он бы не смог забыть ее до последнего вздоха! Женщина опустила голову: до последнего вздоха, с ним по-другому не бывает… Тот, кто любит по-настоящему, кто так же сильно любим взамен, заслуживает счастья… А она? Чего, кого – она заслужила? Весь день попутчики вели непринужденную беседу, Владимир шутил, рассказывал забавные истории, неторопливо попивая отвратительный вагонный кофе, и с честными глазами убеждал Ольгу в правдивости всех этих нелепиц. Кот недоверчиво поглядывал в ее сторону. Эти зеленые глазищи, будто прожигающие насквозь, женщине совсем не нравились. Да и давно забытая аллергия на кошачью шерсть начинала давать о себе знать. Калиновская горько усмехнулась на очередной анекдот, а на самом деле собственной мысли. Вот уж воистину: что русскому хорошо, то немцу, хотя скорее поляку, - смерть. Анна любила котов. Очень. - Ну, вот… Что-то я засиделся… - Владимир потянулся за зажигалкой, хрустнув костями позвоночника. – Пойду, проветрюсь. Оленька, приглянете за моим зверем? - Конечно! – красавица-полячка отсалютовала ему стаканом с крепким чаем. – Можете не беспокоиться, Вольдемар! Мужчина фыркнул еле слышно, такая форма его княжеского имени совершенно не нравилась. Однако же ничего не сказал, молча вышел, прикрыв за собой дверь купе. Ольга осмотрелась в поисках своего Cosmo, припасенного для утомительной поездки. Как непривычно читать женский журнал, путешествуя в компании с таким красавцем! Впрочем, она уже приняла решение. Этот Владимир – ее последний шанс. Она будет с ним столько, сколько понадобится, и достигнет желаемого. Он еще пытается оттолкнуть ее. Глупый… Не знает пока, что хочет того же самого! Да уж… Интуиция – явно не в числе сильных мужских сторон. Глянцевые фотографии быстро надоели, столь чуждая зимнему времени, почти июльская духота изнуряла и раздражала. Кошачья шерсть буквально забивала дыхание. Женщина резко дернула ручку, и дверь с треском открылась. Владимира в проходе не было, в тамбуре – в самом конце вагона – тоже не наблюдалось. Она подошла к окну и отвела потрепанную занавеску. Поезд стоял на какой-то провинциальной облезлой станции, и Ольга почти неосознанно поморщилась. Ей всегда претило убожество и грязь русской глубинки. Вечерело, густые зимние сумерки быстро опускались, поглощая окрестности. У двери вагона толпились пассажиры, проводница, изрядно скучающая, пыталась подавить зевок, проверяя очередной билет. Ольга несколько секунд вглядывалась в толпу, а потом просто рванулась к купе. Решение пришло мгновенно. Одно-единственное возможное. Вот уж действительно он – тот самый последний шанс. Такой неожиданный, больше похожий на… чудо?! Она схватила дремлющего Лучика. - Прости, блохастый, но я же стерва, верно?.. Стараясь держать животное так, чтобы избежать его острых когтей, Калиновская с немалым трудом открыла окно… и выбросила жалобно взвывшего кота на асфальт перрона. Морозный воздух даже не успел попасть внутрь. Шум выпущенного каким-то электровозом пара заглушил все звуки.
*** - Где он? Куда он делся?! – Корф чуть не сорвал дверь, в очередной раз громыхнул нижней полкой, сметая находившиеся там вещи. – Где мой кот?! - Мне правда жаль, Владимир… - полячка была само смирение. – Я вышла… мне нужно было… в… дамскую комнату. Срочно! А пришла – и его уже не было… Оправдания Ольги звучали довольно жалко, он не верил ни единому слову. Вагон казался ему совершенно пустым: среди нескольких десятков людей не было его единственного пушистого друга. Между тем, поезд отправился. Стемнело.
ВЕЧЕР Совсем неожиданно вокруг будто повеяло весной: стойкий запах мяты и ромашки заплясал в воздухе, проникая в купе даже через плотно захлопнутую дверь. Повинуясь непонятному чувству, Корф медленно выглянул и обомлел. В самом прямом смысле этого слова… Хрупкая, как подснежник, тоненькая, маленькая, красавица с небесно-голубыми глазами и золотом волос, заплетенным в небрежную косичку, едва ли не из последних сил тащила по проходу огромный чемодан, в то же время пытаясь поудобнее перехватить рукой пушистого серого кота. Лучик фыркал, недовольно мотал хвостом, урчал и забавно шевелил усами. Но, похоже, покидать рук незнакомки не собирался. - Бедненький… Кто же тебя так, а? - голосок девушки, тихо звучавший в общем шуме скоростного поезда, был таким мягким и нежным, что сердце Владимира оборвалось в тот же миг. Даже если бы вокруг была кромешная тьма, вечная, навсегда, он бы всё равно влюбился. В ее ласковый голос, в ее неторопливые, полные истинной грации движения, в плавный изгиб шеи, в шелк волос, в весенний запах. В то, что можно осязать, чувствовать, ощущать сердцем, а не глазами. Он шагнул навстречу: - Девушка! – чуть ли ни крикнул с высоты своего роста. Красавица вздрогнула и отпрянула, потом несмело взглянула на него. - Ч-что Вам нужно? – голосок совсем дрожал. Это в первый раз девушка реагировала на него подобным образом. Мужчина склонил голову, извиняясь за поспешность и грубость, с которой начиналось их знакомство. Он хотел, чтобы всё было по-другому, совершенно по-другому. - Кот. – Владимир улыбнулся самой очаровательной из своих многочисленных улыбок. – Это… мой кот… Лицо незнакомки преобразилось, лучистые глаза вспыхнули смесью растерянности и гнева: - Почему же Вы не следите за своим животным?! Он, бедняжка, видимо, выпал из окна, совсем испугался, а Вы… Вы… Вы даже не спохватились, не начали искать!... Она умолкла, смущенная и взъерошенная, словно маленькая птичка, рискнувшая высказать все обиды таких же маленьких птичек первому встречному коршуну. Наверняка, Корф и был для нее кем-то подобным. Плевать! К тому моменту он совершенно точно решил: не отпустит ее, не отдаст никому, ни на шаг не отойдет от смелой малышки, так неожиданно повстречавшейся на границе дня и вечера, грусти и отчаянья. Не говоря ни слова, он забрал из ее рук чемодан. - Где ваше купе? - Предпоследнее, - прошептала девушка, совершенно растерянная, и кивнула в неопределенном направлении. - Тогда… пошли? Хорошо? Ее ресницы задрожали, головка склонилась, и первая улыбка, робкая, прозрачная, словно несмелый зимний рассвет, озарила милое личико. Она была не против. - Ну, вот… мы и на месте… - в словах красавицы прибавилось смущения и грусти. Пустое купе, без навязчивых попутчиков, подсказало верное решение, и Владимир плюхнулся на сидение: - Я так устал! Вы же не прогоните меня, добрая прекрасная незнакомка? – его серые глаза лукаво прищурились, прожигая насквозь покрасневшую девушку. - Нет… Что Вы? – она встрепенулась и поспешно отдала ему кота. – А как его зовут? Ее губы, мягко произносящие вопрос, были всем, о чем сейчас думал Корф, потому смысл сказанных слов он уловил не сразу. Пришлось переспросить: - Прошу прощения? - Мне просто… интересно, как зовут… Вашего кота… – в конец смущенная, она буквально выдавила из себя последнее словосочетание. - Лучик. – Мужчина почесал любимца за ушком. – А меня Владимир. А Вас..? - Анна… Он даже не удивился. Только это имя могло быть у его будущей жены. Лучик игриво потерся о хозяйский рукав, словно прося разрешения, и спрыгнул на пол, к ногам своей спасительницы. Девушка наклонилась, провела тонкими пальчиками по мягкой серебристой шерстке. - Он настоящий красавец… - и вздрогнула, чуть не сравнив его в этом с хозяином. Владимир склонил голову, соглашаясь, и грустно протянул: - Ему нужна хозяйка… Анна засмеялась, на сей раз открыто и без прежней неловкости. Как же волшебно она смеялась! - Зачем? Ведь у него же есть Вы. - Я – его хозяин, – объяснил Корф, пытаясь удержать на лице серьезную мину. – А Лучику еще нужна хозяйка. Без хозяйки – никак! Он понимал, что несет дикую чушь, что выглядит и ведет себя крайне глупо, и, тем не менее, каждая секунда, проведенная рядом с Анной, убеждала его в правильности принятого решения. Время, казалось, превратилось в тягучий влажный песок, медленно пересыпающийся в часах. Сердце стучало всё чаще и чаще. Оба сердца стучали. На очередном повороте поезд немного дернуло, от неожиданности девушка потеряла равновесие и свалилась прямо в его объятья. Владимир ждал этого – молил об этом, обращаясь ко всем известным ему высшим силам. Он столько всего хотел сказать ей, нечаянно, негаданно, нежданно обретенной… Но когда Анна оказалась в его руках, все мысли и слова исчезли. Остались лишь ее губы, которые мужчина тут же накрыл своими. Она была неопытной, мягкой и сладкой, пахла полевыми цветами, обнимала его за шею и дрожала всем телом. Сначала она хотела вырваться, но он не отпустил, а потом сдалась и прильнула к Владимиру еще теснее. Совсем близко. Он с трудом оторвался от губ Анны. - Прости, маленькая… – отдышаться было еще труднее. И было непонятно, за что он просит прощения: за поцелуй, за несдержанность или за то, что сейчас должен уйти. Девушка смотрела на него широко распахнутыми глазами, с застывшим в них немым вопросом, и Корфу стало откровенно стыдно. Она же маленькая глупышка, потому и думает, что он уходит навсегда! - У меня там… вещи. Остались. Я сейчас! Он схватил ее за плечи и быстро поцеловал. Глубоко и крепко, словно на прощанье. А сам вернулся через пару минут. Забросил наверх спортивную сумку и пихнул Лучика в корзину: - Посиди-ка тут, дружище! Впереди было еще несколько часов пути – несколько часов, чтобы узнать всё-всё о ней, чтобы она узнала о нем всё, что пожелает. Всё, кроме того, что он ехал, прощаясь с жизнью, - ведь он нашел будущее. И больше не откажется от него – никогда. Стало быть, служба по контракту отменяется!
*** - Анечка, проснись, мы уже приехали… - Владимир ласково поцеловал в висок дремлющую девушку. Она сонно взглянула в окно: - Ну, вот… Полпути проспала у тебя на плече и пропустила самое интересное! У тебя, наверное, от сидения в такой неудобной позе всё тело затекло. Извини… Владимир усмехнулся: неужели она и правда чувствует себя виноватой? Да разве мог он представить большее счастье, чем сидеть, обнимая ее, уснувшую, прижимая к себе, и охранять ее сладкий сон?! Без тени смущения он самодовольно заявил: - Вовсе нет. И вообще, моё тело на многое способно. Скоро узнаешь. Анна вспыхнула и отвела взгляд, что развеселило Корфа еще сильнее. Прежде чем поцеловать маленький носик, он прошептал: - Ты очаровательно краснеешь…
Выйдя из вагона, Владимир еще раз оглянулся. Любопытно, куда делась его попутчица, Ольга? Когда он возвращался в своё купе за вещами, женщины там уже не было…
ЭПИЛОГ Она сидела в маленьком кафе и неторопливо пила крепкий чай. Она любила чай. Впервые за такое долгое время в висках перестал стучать мерзкий старушечий голос: «Будь ты проклята! Проклята! ПРОКЛЯТА!!!» Ольга отчетливо вспомнила то утро, когда Анна, в сопровождении вездесущей Польки, открыла дверь в спальню барона и с ужасом увидела своего возлюбленного в объятьях полячки. Владимир, крепко спящий после попойки и снотворного, даже не подозревал, что в тот момент потерял свою бывшую крепостную. Навсегда. Когда он проснулся, Калиновская, уверенная в правильности собственных методов, пыталась склонить его к браку, взывала к дворянской чести и благородству. Только в его мыслях не было места другим женщинам. И в его сердце. И в его душе. Потом эта история с Лизой… За поисками княжны барон не заметил исчезновения Анны. Знай он, что, мучимая болью и ревностью, девушка убежала из усадьбы, заблудилась в лесу и бродила теперь по нему в поисках выхода, - он бы мир перевернул, но вернул ее. Да только не судьба… Когда тело Анны нашли, он чуть не умер. Прямо там, у ее ног, обледеневших за морозную ночь. В тот миг Ольга поняла, насколько сильна, насколько вечна, насколько бесконечна была его любовь. Поняла и осознала свою вину. Но уже было слишком поздно. Барон Корф похоронил возлюбленную и уехал. Говорили, что на Кавказ. Как бы там ни было, а больше о нем никто ничего не слышал. Для Ольги же время остановилось, замерло вокруг, вместе со словами старухи ведьмы из двугорского леса. Сычихи, кажется… О да! Точно! Сычихи! «БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!!! НА ВСЕ ВРЕМЕНА!!!!» И она была! Видит Бог – проклятье преследовало польскую панну. Сама смерть обходила ее стороной более полтораста лет. И вот, наконец, силы небесные смилостивились. Она повстречала их снова – уже не барона и его бывшую крепостную. Но какая разница? Главное – их. Владимира и Анну. В том, что девушку зовут Анной, Калиновская даже не сомневалась уже тогда, когда увидела ее из окна, протягивающую билет проводнице. Анна всегда любила животных – не смогла и сейчас пройти мимо испуганного серого кота, выпавшего из окна поезда. Ольга довольно прищурилась: она всё верно рассчитала. И всё исправила. На сей раз она не испортила, а именно исправила. Барон или нет, Владимир Корф никогда больше не отпустит свою Анну. - Dziękuję wam bardzo…* - благодарно прошептала она, взглянув в темное небо, и с блаженной улыбкой на губах закрыла глаза.
КОНЕЦ
______________________
* «Спасибо вам большое…» (пол.)
blondy
Admin **Miss Sherlock Holmes,at your service!!!!!**
The only sad part is that Anna died in past and Korf disappeared on Kavkaz but it's so nice that they got the second chance
Their encounter was so sweet as well as everything that proceeded ...so sweet Пионыч пишет:
цитата:
Он понимал, что несет дикую чушь, что выглядит и ведет себя крайне глупо, и, тем не менее, каждая секунда, проведенная рядом с Анной, убеждала его в правильности принятого решения. Время, казалось, превратилось в тягучий влажный песок, медленно пересыпающийся в часах. Сердце стучало всё чаще и чаще. Оба сердца стучали. На очередном повороте поезд немного дернуло, от неожиданности девушка потеряла равновесие и свалилась прямо в его объятья. Владимир ждал этого – молил об этом, обращаясь ко всем известным ему высшим силам. Он столько всего хотел сказать ей, нечаянно, негаданно, нежданно обретенной… Но когда Анна оказалась в его руках, все мысли и слова исчезли. Остались лишь ее губы, которые мужчина тут же накрыл своими. Она была неопытной, мягкой и сладкой, пахла полевыми цветами, обнимала его за шею и дрожала всем телом. Сначала она хотела вырваться, но он не отпустил, а потом сдалась и прильнула к Владимиру еще теснее. Совсем близко. Он с трудом оторвался от губ Анны. - Прости, маленькая… – отдышаться было еще труднее.
Lovely!! Wondeful!! Пионыч пишет:
цитата:
- Вовсе нет. И вообще, моё тело на многое способно. Скоро узнаешь. Анна вспыхнула и отвела взгляд, что развеселило Корфа еще сильнее. Прежде чем поцеловать маленький носик, он прошептал: - Ты очаровательно краснеешь…
How romantic and sexy this part is... Naughty Korf!!
Отправлено: 14.05.09 03:09. Заголовок: blondy пишет: The o..
blondy пишет:
цитата:
The only sad part is that Anna died in past and Korf disappeared on Kavkaz but it's so nice that they got the second chance
You know, the title of our Spring contest was "Любовь на все времена". So, I'd got this idea. blondy пишет:
цитата:
Naughty Korf!!
Oh, yeah, he surely is - sometimes Vova is really such a bad boy But I guess, Anya likes that part of him, too. Nena? dear, thank you for permanent interest to my writings.
Sonya Rey
*Администратор* PR Specialist
Сообщение: 1234
Зарегистрирован: 06.11.07
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
15
А смысл.. Панна выступила в роли Ангела Хранителя любви ВовАнны , что в этой ситуации вызывает у меня симпатию и некоторую жалость к Ольге
Корф - молодец Не стал зря времени терять, что в таких ситуациях - самое верное решение
Пионыч пишет:
цитата:
И вообще, моё тело на многое способно. Скоро узнаешь.
Тут он как-то слишком самоуверен Что ж так девушку сразу пугать, она едва пришла в себя от встречи, столько событий, перемена планов на будущее, а тут тебе еще и такое выдают
Пионыч пишет:
цитата:
Он столько всего хотел сказать ей, нечаянно, негаданно, нежданно обретенной… Но когда Анна оказалась в его руках, все мысли и слова исчезли. Остались лишь ее губы, которые мужчина тут же накрыл своими. Она была неопытной, мягкой и сладкой, пахла полевыми цветами, обнимала его за шею и дрожала всем телом. Сначала она хотела вырваться, но он не отпустил, а потом сдалась и прильнула к Владимиру еще теснее. Совсем близко. Он с трудом оторвался от губ Анны.
Анечка явно находилась под сильным впечатлением, иначе никак не объяснить ее полное приятие возникшей ситуации и то, как просто она отдала себя Владимиру (не в прямом, конечно, смысле слова, но фактически так оно и есть) Судьба
В первой части было грустно представлять Владимира таким: обреченным, простившимся, не верящим... Но вторая часть, словно свежий глоток воздуха: стремительная, необходимая и живительная.
Отправлено: 15.05.09 23:15. Заголовок: Sonya Rey пишет: Па..
Sonya Rey пишет:
цитата:
Панна выступила в роли Ангела Хранителя любви ВовАнны ,
Она убила любовь в прошлом, пришлось реабилитироваться теперь. Ведь по сути, сто с лишком лет мытарствуя от проклятья, Ольга поняла, так сказать, осознала всё и раскаялась. И именно этого она хотела от Владимира - помочь найти его Анну, ведь ВК может любить только ее одну! Sonya Rey пишет:
цитата:
Анечка явно находилась под сильным впечатлением, иначе никак не объяснить ее полное приятие возникшей ситуации и то, как просто она отдала себя Владимиру (не в прямом, конечно, смысле слова, но фактически так оно и есть) Судьба
Судьба! Ну, и плюс ко всему, они были так жестоко разлучены в прошлой жизни, что теперь буквально сразу почувствовали связь, поверили своим сердцам и не побоялись шагнуть навстречу друг другу.
«Музыка любви» Рейтинг: PG-13 Герои: Анна, Владимир, Александр Пейринг: ВА Время: наше Примечание: как и обещала, выкладываю этот рассказ
- Ну и где он? – молодой человек с темными волосами, небрежно, стряхнув пепел в урну, повернулся к собеседнику. – Снова играет в продюсера? Кто на сей раз? Второй брюнет немного повыше ростом пожал плечами: - Вроде, какая-то певичка. И откуда Алекс их только набирает! А что тебе от него надо? - Разговор есть. Серж, принимай смену. Сигарета полетела прямо на тротуар, и несколько искорок вспыхнули в ночной темноте. Писарев только кивнул вслед удаляющемуся товарищу. Для посетителей новый клуб был закрыт до субботнего вечера: персонал еще сновал туда-сюда, проводя последние приготовления, проверяя, все ли в порядке и на своем месте. - Владимир Иванович, босс у себя в персональном покое! – отчеканил бритоголовый охранник, наблюдающий за погруженным в полумрак основным залом. Корф похлопал подчиненного по плечу и, отдав пару-тройку распоряжений, свернул в небольшой проход за барной стойкой. Узкий коридор был освещен всего лишь несколькими не слишком мощными лампочками, потому косые электрические лучи, падая в темноту, не разгоняли ее, а как-то зловеще усугубляли, подчеркивая резкие очертания находящихся вокруг предметов и глухую безысходность стен. Музыка, на полную громкость включенная в основном зале, здесь практически не была слышна – ничто и никто не имеет права отвлекать босса, нарушать его уединение. Именно в его персональный покой и вел этот мрачноватый коридор. Утопающая в помпезной роскоши комната, в которой сейчас, собственно, и находился Романов, вовсе не служила ему рабочим кабинетом. Здесь было нечто наподобие приемной – места, где Алекс принимал, прослушивал и просматривал девушек: молоденьких актрис и моделей, танцовщиц, готовых на всё ради того, чтобы задержаться в столице, во что бы то ни стало, – всевозможных красавиц, не обремененных высокими моральными принципами, а оттого весьма легкодоступных. Владимир слишком хорошо знал эту публику. И знал, для какого рода вечеров и приват-показов отбирает молоденькие смазливые мордашки его бывший друг, а ныне – строгий работодатель, у которого Корф числится вот уже второй год начальником службы охраны. Не то чтобы он осуждал Романова. Не так давно Владимир и сам был не прочь позажигать всю ночь напролет с кем-то из подобных красоток. Благо, материальное положение и беспечная юность позволяли играть в эту ничего не значащую, ни к чему не обязывающую любовь. Но потом всё изменилось. Круто развернувшись, жизнь прокатила его на всей скорости по мокрой грязной дороге. Прокатила больно. До крови разбивая тело на частых ухабах. И лишила всего, что он имел, и всех, кого любил. То ли случайность, то ли насмешливая ухмылка судьбы – и Владимир Корф, гордый независимый красавчик с аристократическими чертами, бархатным обольстительным голосом и славой плейбоя-сердцееда, оказался здесь. Молодой человек замер перед последней дверью в самом конце коридора. Оттуда лились мягкие звуки джаза – Алекс почему-то считал, что эта мелодия по-особенному действует на девушек, – и дурманный аромат ванильных свечей наполнял воздух, проскальзывая в крошечную щелку. Ладонь медленно потянулась к резной бронзовой ручке, Владимир хмыкнул едва слышно и поморщился. Итак, сегодня певичка…Очередная безголосая вертихвостка, норовящая пристроиться в модное заведение с помощью своих женских чар? А, возможно, неопытная дурочка из провинции, с наивным взглядом, широко распахнутыми глазами взирающая на Александра Николаевича, аки на восьмое чудо света и воплощение бога на земле? В принципе, могло быть и то, и другое. Корфу многое довелось повидать в этих стенах. Да только заканчивались такие встречи всегда одинаково: выход из персонального покоя Романова-младшего лежал через постель. Бесшумно выдохнув, Владимир небрежно постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. - Саш, есть дело. Кое-какие размышления по поводу безопасности во время завтрашнего открытия. Выслушаешь? А то я уже уезжаю. – Он вскинул брови, сверху вниз смотря на хозяина клуба. Холеное лицо Алекса передернулось от злости – он терпеть не мог подобной фамильярности, даже если дело касалось Корфа. Особенно, если это был Корф. - Владимир, нельзя ли в другой раз? Я… несколько занят! – Романов машинально запахнул на груди полы кожаного пиджака и вальяжно раскинулся в мягком кресле, забросив ногу за ногу. Острые лакированные носки его сапог блеснули немного надменно неприкрытой безвкусной помпезностью. Владимир закатил глаза. - Простите, что мешаю, - робко донеслось со стороны, из другого угла комнаты. – Александр Николаевич, вы уже приняли решение? Корф повернулся на нежный голос… Будь он неопытным юнцом или неисправимым романтиком – прямо там упал бы к ногам маленькой хрупкой богини в простеньком сарафане, смущенно сжимающей в руках смятые листы и сумочку. Но его выдержки хватило, чтобы торопливо отвести взгляд и выдавить из себя скупые слова извинений. Пользуясь повисшим молчанием, Александр небрежно махнул ладонью: - Знаете что, Анечка? Приходите-ка завтра утром. - Сюда? – неуверенно поинтересовалась девушка. - В клуб… - молодой человек ослепительно улыбнулся. – Сегодня мы… мило побеседовали, а завтра хотелось бы увидеть… вернее, услышать ваш дивный голос. В интонации мужчины призрачной тенью проскользнули хищные нотки – так матерый волк довольно урчит, загоняя в ловушку ничего не подозревающую добычу. Владимир помимо воли стиснул зубы, отходя к окну. Сейчас бы закурить… Но едва ли Романов будет в восторге. Он не слишком любит, когда грубый табачный дым смешивается с фимиамом дорогих благовоний. Корф не повернулся и тогда, когда, вежливо попрощавшись, прекрасная незнакомка покинула комнату. Но приглушенный стук ее каблучков еще долго мелкой дробью бил по сердцу: «Анна, Анна, Анна…» Ее чистый запах до сих пор витал в воздухе, и никакой приторной ванили не было под силу избавиться от него. Вдыхая воспоминания полной грудью, Корф даже не сразу расслышал слова босса. - Прости, Саш, задумался, - небрежно бросил он на очередное обращение. – Так я вот по какому поводу…
*** Может ли мир померкнуть – провалиться в зияющую страшную бездну, куда никогда, ни за что не проникнуть солнечным лучам? Может! Это Владимир понял в тот самый миг, когда увидел небесного ангела в обители порока и разврата. - Черт! – выругался Корф, припарковываясь у своего подъезда. – Никогда не слыл образчиком морали, а теперь говорю как заправский пуританин! - Значит, она тебя задела! – философски раздался в крошечном наушнике безапелляционный комментарий Сергея Писарева. Владимир тряхнул головой, словно пытаясь скинуть это непонятное наваждение. - Задела? Скажешь тоже! Да я видел ее пару секунд. Мобильный ответил смехом: - Ну да! А потом всю дорогу, вместо того, чтобы в деталях продумать план расстановки охранного персонала во время завтрашнего открытия, ты говорил только о ней! - Неужели? – Корф сам поразился неуверенности в собственном голосе. Но Писарев, хохотнув еще пару раз, не удостоил его ответом, и вскоре отключился, оставив друга один на один с мимолетным образом, так глубоко запавшим в душу за почти неуловимый, кроткий, оборванный чужим присутствием миг случайной встречи. Утро ворвалось внезапно слепящим светом из распахнутого еще ночью окна – начало нового дня капельками осевшего тумана дрожало на ветвях. Молодой человек вскинулся на широкий кровати, судорожно вдыхая свежий прохладный воздух. Сегодня он должен быть в клубе лишь перед открытием, но поедет утром. Бесспорно… Ведь должна придти она…
Отправлено: 15.06.09 20:50. Заголовок: Он появился внезапно..
Он появился внезапно, и отвлекшаяся на утренний кофе охрана едва успела подхватиться, приветствуя начальника. Корф быстрым шагом миновал барную стойку, кивнул официантке принести бокал сухого вина и поспешил к сцене. Там под негромкую музыку Алекс Романов уже при костюме от Armani и со своей фирменной голливудской улыбкой обсуждал что-то важное по мобильнику, прикрикивая на собеседника. Ловить на себе презрительный взгляд Романова совершенно не хотелось, и Владимир притаился в углу у задрапированного окна, скрытый сумраком тени. Вдруг музыка заиграла в другом ритме. Размеренно-плавные, ее звуки потекли полноводной рекой, опутывая и завлекая, маня в сладость незнакомых далей, откуда можно не вернуться, запутавшись в туманных призрачных сетях. И нежный голос зазвучал хрустальным колокольчиком, божественной свирелью, серебристой нитью полутонов полилась песня: Ты уходишь за туманы, Мне рукой махаешь где-то И становишься обманом, Сизо-белым горьким пеплом… Эти слова тоже горчили – такой же золой от перегоревших надежд и несбыточных мечтаний маленькой певицы с грустью в глубине синих зрачков. Девушка, не фальшивя, вела свою партию, смотрела прямо перед собой, устремив взгляд к невидимой публике. Лишь раз, один только раз отвела она глаза, быстрым жестом поправила выбившийся из прически локон, блеснувший чистым золотом в холодных лучах прожектора. Пепел падает на землю, Засыпает всё на свете… И рождается из пепла Снег и ураганный ветер… К припеву нежный голос набрал силы, краски, жизни, соединяясь в крепких объятьях с утонченной мелодией. Этот сумасшедший ветер – Черный ураган весны – Превращает в белый пепел Наши сказочные сны… Корф дернул воротничок рубашки, ведь дышать стало невыносимо, каждый глоток воздуха давался с болью. Эта девушка, сияющая в призрачных лучах посреди тьмы, враз превратилась в целый мир, манящий, ясный, весенний, в целую вселенную, полную звездного струящегося света. А эта песня… Снег скрывает наши лица, Заметает души снег. Всё пылает и кружится, Словно в белоснежном сне…
И опять несется ветер Сквозь туманы за мечтой, Словно сизый горький пепел, Рассыпая образ твой… Эта песня… Он уже слышал ее… Глаза сами прикрылись, и плотно сжатые губы не сдержали глухой стон. Слова идеально ложились на простую мелодию, цепко захватывая в душе тонкие струны. И в памяти всплыли события одного вечера четыре года назад…
Молодой Корф откровенно скучал, вполуха слушая разговоры о делах и пытаясь подавить очередной зевок. Вчерашняя попойка с однокурсниками давала о себе знать, а завтра предстояло сдать важный экзамен. Откровенно говоря, Владимир прошел отличную подготовку, так что не слишком переживал. Не зря же он две недели ухаживал за хорошенькой лаборанткой, соискательницей того самого профессора, который должен был принимать предмет и заранее готовил круг вопросов, с помощью которых можно будет завалить студентов на сдаче. - Как учеба, Володя? – поинтересовался Петр Михайлович Долгорукий, друг и компаньон отца, совладелец фирмы Корфа-старшего. - Идет на красный! – гордо сообщил Иван Иванович, хлопая сына по плечу. – Ты же знаешь, Петя: МГИМО – это серьезное заведение, но ничего, справляется. Он же Корф! - Отец, я умоляю!... Владимир поморщился: в слащавом голосе родителя ему всегда чудилась ложь, сплошное притворство. Процедив что-то о необходимости подготовиться к ГОСам, молодой человек встал из-за стола. Не успел он подойти к выходу, как внимание привлек тонкий голосок певицы, совсем еще девчонки, лет семнадцати, не более. Невысокая, немного угловатая, она выводила последний припев, и в лучистых сияющих глазах отражалось абсолютное счастье. Песня закончилась, и финальные аккорды растворились в аплодисментах. Девушка с улыбкой приняла роскошный букет и подала руку конферансье, спускаясь со сцены. Владимир прищурился и поправил воротник черной шелковой рубашки. Его серые глаза вспыхнули огнем азарта – еще одну маленькую изящную крепость предстояло покорить, заставить пасть перед его неотразимостью. - Позвольте выразить свой восторг, - он церемонно склонился, прикасаясь губами к шелковистой коже, целуя прохладные пальчики. Юная певица смущенно опустила голову, боясь лишний раз взглянуть на привлекательного молодого человека. А он… Он испугался себя – той неожиданной нежности, вовсе не свойственной ему прежде, странного желания прижать к себе эту беззащитную певчую птичку, отгородить от всех бед, от всех возможных, реальных, даже призрачных напастей, и не расставаться с ней никогда – до последнего мига, до последнего вздоха, отпускающего душу. Жалкий трус – от чего он тогда отказался?! Запоздалый стыд раскаленными пыточными щипцами обжег всё внутри, там, слева, где гулко стучит сердце. Владимир сам всё испортил в тот далекий вечер. Угостив красавицу коктейлем, предложил прогуляться. Хмель бил в голову, яростно гонял по венам вскипающую от желания кровь. Стараясь не поддаться излишнему романтизму, Корф бесцеремонно обнял девушку за талию. Всего лишь мгновение назад она еще восторженно щебетала о чем-то, вдыхала пьянящий аромат белых роз, но враз замерла, остановилась и вскинула на парня свои чудесные глаза. И снова дыхание сбилось в груди. Подавив минутную слабость, Владимир усмехнулся немного цинично, одной стороной губ, и наклонился к своей юной спутнице. Она задрожала от прикосновения его пальцев к щеке и залилась краской – даже в темноте ночного парка, освещенного парочкой запыленных фонарей, молодой человек увидел ее смущение. Но немалый опыт в подобных делах подвел в тот раз, сослужив дурную службу. Стремясь побыстрее испить сладость ее дыхания, Владимир прильнул к приоткрытым губкам настойчивым поцелуем – но тут же маленькие ладошки уперлись в плечи, заставляя отстраниться. Разгоряченного Корфа молчаливый отказ красавицы завел еще больше. «Изображаешь недотрогу? – бархатно прошептал он у самого ушка. – Напрасно. Не люблю, когда умопомрачительные создания вроде тебя набивают себе цену…» Следующий поцелуй был напрочь лишен какой-либо скромности. Подхватив девушку и приподняв над землей, он прижал ее спиной к широкому стволу каштана и неторопливо приспустил зубами тонкую бретельку концертного платья. Белые розы – торжественный прекрасный букет – рассыпались по покрытой вечерней росой траве. - Пустите меня, пожалуйста, пустите! – просила красавица, отчаянно пытаясь оттолкнуть окончательно свихнувшегося молодого человека. А Корф пьянел всё сильнее и сильнее – запах ее кожи и волос дурманом заполнял свежий ночной воздух, сладости губ мог позавидовать даже мифический нектар, напиток богов. - Малышка… - хрипло прошептал он, ощущая под рукой обнаженную кожу бедра на границе с кружевом чулка. – Хорошая девочка моя… Последнее слово расколола вспышка боли: хрупкая малышка оказалась не такой уж беззащитной. Именно этот смелый отпор отрезвил Владимира. Он разжал руки, не отрывая взгляда от глаз застывшей девушки. В потемневших, почти черных ее зрачках плескалась бездна разнообразных чувств: страх и гнев, презрение и разочарование, и неверие, и негодование… И только прощения там невозможно было разглядеть… Еще несколько мгновений она стояла, прижавшись спиной к дереву, тяжело и прерывисто дыша, а потом отошла в сторону. Один робкий шаг, за ним – второй, третий – и вот уже девушка, не оглядываясь, побежала прочь по мощеной парковой дорожке, растворилась в ночи. Ему никогда не было так плохо. Он презирал себя, ненавидел. С омерзением вспоминая свой чудовищный поступок, Владимир решил во что бы то ни стало отыскать девушку и на коленях вымолить прощение. Но судьба распорядилась иначе. В бизнесе отца наметились крупные проблемы. А через пару месяцев Ивана Ивановича и вовсе арестовали. Ложное обвинение смогли опровергнуть в суде, но практически сразу после освобождения из-под стражи Корф-старший попал в больницу с инфарктом. Его частенько подшаливающее сердце не вынесло потрясений и остановилось, не отстучав лишь нескольких часов до назначенной операции. После немноголюдных похорон Владимир принял дела фирмы. Увы, не в лучшем состоянии. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, избегая банкротства, пришлось бросить учебу, уйти с последнего курса. Впрочем, и это не помогло. Когда жалкие останки семейного бизнеса ушли с молотка, вмиг повзрослевший, ставший серьезнее и строже, Корф пошел в армию. Два года службы на Кавказе изменили до неузнаваемости высокомерного красавчика с циничной ухмылкой. Он вернулся с войны – как с того света: молчаливым, сдержанным, целеустремленным. По крупицам собирая горстки того, что прежде было его беспечной жизнью, попытался возобновиться в институте, но безуспешно. Тогда-то и замаячил на горизонте бывший однокурсник, сын нефтяного магната Александр Романов. И предложил работу. «Для начала заведуй моей охраной. Ты же, типа, воевал в спецназе? Поработаешь годик-другой, а там посмотрим. – Алекс поднес к губам сжатую в кулак руку и подул на перстень-печатку, сверкающую блеском благородного металла. – Ну что, Корф, по рукам?» Тогда особой альтернативы не было, и ему пришлось согласиться. Кажется, только теперь он понял, зачем жизнь распорядилась именно так…
*** - Весьма недурно… - Романов вальяжно подошел к склонившей голову Анне. - Что за песня? Вроде, раньше на радиоволнах не мелькала. Девушка натянуто улыбнулась: - Она моя, и слова, и музыка.- Голосок зазвучал бодрее. – Я написала еще, когда училась в музыкальной школе, пять лет назад. - Что ж… - Алекс прервался, чтобы проводить взглядом смазливую официантку, - Это хорошо, Анна. Будете петь ее на луне. - Где, простите? – переспросила она взволнованно. Романов ткнул пальцев куда-то вверх, под потолок. - На луне, вон той! Вечером за несколько минут до начала церемонии открытия клуба вас посадят на ажурную металлическую конструкцию в форме полумесяца и поднимут. – Его глаза мечтательно прищурились. – Будете петь, плавно спускаясь. Правда, гениальное креативное решение? Владимир кожей почувствовал ее дрожь, пока еще несильную, едва заметную, но уже охватывающую клеточку за клеточкой в хрупком теле. Зато Романова такие моменты, в общем-то, мало заботили. Отмахнувшись от певицы, что-то намеревающейся ему сказать, Алекс набросил куртку и направился к выходу. Охрана дружно зашагала следом. Девушка безуспешно пыталась застегнуть пуговицы плаща, когда негромкий голос позвал ее из темноты: - Анна! Красавица невольно вздрогнула, встретившись взглядом с высоким молодым мужчиной, и инстинктивно отшагнула от протянутой руки. Он лишь горько улыбнулся: - Я только хотел помочь сойти со сцены, - рука безвольно опустилась, таки не дотянувшись до тонких девичьих пальчиков. – Меня зовут Владимир Корф, я начальник службы охраны Александра Николаевича. И… Возможно, вы не помните, Анна, но мы… - Встречались! – резко перебила его красавица, и снова негодование задрожало в голосе натянутой струной. По всему было видно: от той старой встречи не осталось ничего, кроме боли и страха. Тем сложнее сейчас было всё изменить. Практически невозможно. Владимир глубоко вдохнул спертый воздух помещения с приторным запахом перегорелого ментола. - Вы в праве злиться, Анна. Я признаю, что повел себя как последний негодяй. Но… - слов катастрофически не хватало, а так хотелось прогнать пустоту недоверия из милых глаз! – Я хотел найти вас, всё это время… - Зачем? – удивленно вскинула брови девушка. – Чтобы сказать мне о том, как вам жаль? Послушайте: отпустите меня. Немедленно! Сегодня из ее уст почти те же слова прозвучали уже повелительно брошенным приказом. Корф опешил: - Но я не… Я не держу… - прошептал он вслед удаляющейся девушке. Зачем она здесь? Как попалась в сети, расставленные хитрецом Романовым? Знает ли, на что идет, принимая руку помощи от успешного «продюсера»? Это уже не имело никакого значения. Он не даст в обиду свою Анну, завоюет ее доверие, а потом и сердце. За всё в жизни надо платить, и сейчас ее недоверчивый взгляд, полный немой укоризны, - достойная плата за грехи его юности. Не замеченный почти никем, Владимир покинул ночной клуб.
Анна волновалась как никогда прежде. Едва ли не в сотый раз она окинула взглядом своё отражение. Соблазнительное декольте позволяло любоваться высокой упругой грудью, завышенная талия подчеркивала стройную фигурку, пушистые белокурые локоны рассыпались по обнаженным плечам, а синий шелк наряда поразительно сочетался с синевой глаз. Отчего же эти глаза были так грустны? Телефон на столике у трюмо зазвонил, и красавица встрепенулась, торопливо отвечая: - Да! Да… уже иду… Подобрала длинную юбку, аккуратно переступила через высокий порог. Полутемный коридор показался бесконечным, но когда он закончился, девушке отчаянно захотелось бежать. Хлипкая конструкция повисла всего в нескольких шагах от нее, пугая и отталкивая. Анна в панике замотала головой, когда рослый парень в спецодежде заведения жестом показал ей садиться. - Послушай, детка, - в его скрипучем тоне слышалось раздражение. И Анне пришлось прикусить губку, чтобы не расплакаться. Она попятилась, но спиной уперлась в кого-то, и знакомый голос произнес тихо-тихо: - Успокойтесь, Аня, не надо так дрожать. Она резко повернулась и запрокинула голову, чтобы увидеть лицо говорящего. Он правда изменился за эти годы. Вместо насмешливого галантного красавчика, в которого Анна влюбилась когда-то, едва взглянув со сцены, вместо наглого избалованного мальчишки, не привыкшего к отказам, не знающего слова «нет», который испугал ее так же сильно, как и покорил перед этим, а потом еще долго снился, приходил в жарких, горько-сладких, запретных снах и не позволял ей сбежать, - его ТАКОГО уже не было. Этот мужчина был совсем другой: опасный, роковой, уверенный, немного погрустневший и повзрослевший за прошедшее время. О, от такого Владимира следовало бежать сразу, и еще быстрее, чем от Корфа прежнего. Но Анна не могла сделать ни шагу, только стояла, словно приросла к полу, и тонула в его глазах, пропадала, растворялась… Вдруг слезинка сорвалась с густо накрашенных ресниц и мокрой соленой дорожкой застыла на коже. Девушка не смогла сдержать всхлипа. - Что с тобой? – Владимир ласково прикоснулся, подушечками пальцев стирая влагу. Анна вздрогнула и поникла. - Мне страшно… - Нечего не бойся, - мужчина поднял ее лицо за подбородок и ободряюще улыбнулся. – Я же с тобой… Анна медленно покачала головой. - Я очень боюсь… высоты… Корф нахмурился: - Он знает? Хотя, Романова никогда не волновали такие мелочи. – Он развернул красавицу к свету и легонько сжал плечи. – Послушай: когда тебя начнут поднимать, а потом опускать, не смотри вниз. Просто забудь, что есть это глупое «вниз». Вспоминай о том, что всегда давало тебе силы. Ведь есть что-то, правда, Аня? - Музыка! – сорвалось с ее губ одно лишь слово. А второе удержалось, пока запечатанное тайной. И второе слово было «Любовь». Да! Только это вело ее по извилистым дорогам судьбы - всесильная и величественная, волшебная и прекрасная, музыка любви, живущая в сердце, она и сейчас помогла. Ослепительно улыбаясь в огнях софитов, в сверкающих нитях лазерных лучей, Анна думала только о музыке любви, враз зазвучавшей в глубине души, властно заглушая остальные звуки. А потом она сама запела. И много лет назад рожденные, записанные дрожащим девичьим почерком, слова ее старой песни впервые так дивно легли на музыку сердца… Гром восторженных оваций буквально потряс здание. Анна, всё еще переводя дыхание, пробуя на вкус головокружительный успех, попыталась найти в толпе только что приобретенных поклонников того единственного, кому предназначалась эта мелодия и эти слова. Только вместо него наткнулась на разряженного, словно павлин, пиар-менеджера клуба. - Анна, вы – само совершенство, - заверил ее мужчина слащавым голосом. – Александр Николаевич приглашает вас к себе, чтобы вместе отпраздновать небывалый успех. - Но это не слишком удобно… - попробовала возразить девушка. – Я не хотела бы навязываться. Господин Романов и так слишком много сделал для меня… - Полноте, Анна, право слово! – собеседник замахал руками. – Вот, вам сюда…
*** Где же она? Куда подевалась? Неужели сбежала, так и не удостоив его благосклонным взглядом? Вынужденный на несколько минут покинуть зал по работе, Владимир теперь не находил себе места. Вновь и вновь всматриваясь в пеструю веселящуюся толпу, он безуспешно пытался увидеть ее. Анны не было. Случайно прищуренные глаза Корфа встретились с хищно бегающим взглядом клубного менеджера. Владимир подошел ближе. - Эй, Мишкин! - Шишкин, Владимир Иванович, - тот деловито одернул полы пиджака, - Шиш-кин, неужели так трудно запомнить?! Небрежно махнув рукой, Корф поинтересовался: - Слушай, ты не видел певицы? Той, что… спустилась с неба… Шишкин ухмыльнулся: - А… Наш синеглазый ангел? Что, не терпится взять автограф? Так это не раньше утра. Она же у босса – отрабатывает… От немедленной расправы над негодяем Владимира удержало только одно: Анне, возможно, именно в этот момент нужна его помощь. Корф молнией бросился к заветной комнате, именуемой персональным покоем блестящего Алекса. Дверь оказалась закрытой, а это могло значить только одно… Времени на размышления не было. Молодой человек достал пистолет. Привычно и легко палец лег на курок, предохранитель слабо щелкнул, разрешая стрелять. Глаз нацелился прямо в сердце коварного замка «Cale» - и грянул выстрел. Рывком открыв дверь, Владимир замер на несколько мгновений, потом в два прыжка оказался возле широкого кожаного дивана. Сильный удар сбил Алекса с ног, едва тот успел подняться и прокричать какие-то нелепые обвинения. Судорожно сжимая разорванную ткань платья, заплаканная Анна бросилась к Владимиру, прижалась к его груди, бессвязно шепча слова благодарности, вперемешку с признаниями, показавшимися Корфу сном. Обнимая хрупкую красавицу, он выдохнул в золотистый шелк ее волос: - Тише…Всё хорошо… Ну не плачь! Не плачь, Анечка… Полные слез глаза виновато взглянули на него. - Я не знала… - девушка шмыгнула носиком, губки задрожали, сдерживая новый поток рыданий. – Я не думала, что он… что ему… надо… Владимир прикоснулся ладонью к мокрому от слез личику. - Успокойся. Нам нужно уйти отсюда. Ты… пойдешь со мной? Анна молча кивнула, и тут же сильные руки подхватили ее – так подхватывает ветер лепесток, одиноко кружащий в музыке осеннего рассвета, - и понесли от этого пугающего места, от этого страшного человека, далеко и навсегда.
Корф усадил свою сладкоголосую драгоценность в машину и завел мотор. Анна затихла, справившись, наконец, с постоянно срывающимися всхлипами. Затем всё еще дрожащая ручка отбросила со лба влажную прядь и неловко провела по волосам, шелковым покрывалом падающим на плечи. - Я, должно быть, ужасно выгляжу… - Ты самая прекрасная девушка на свете. – Владимир наклонил голову и сжал пальцами переносицу; в этом жесте проскользнула безысходность. – Аня, Романов – подлец. Но… я ведь не лучше… До сих пор не могу себя простить… - Что ты!? – Девушка прижалась к его плечу. – Да, своей бесцеремонностью ты испугал меня тогда. Но… но я знаю: ты не зашел бы так далеко, Владимир! - Знаешь? – на его красивом лице застыла вымученная улыбка.- Откуда? Анна закрыла глаза и тихо-тихо проговорила: - Ты просто другой… Володя… - Другой… - послушно повторил он, притягивая девушку к себе, и склонился к манящим сладким губкам. Он четыре долгих года мечтал снова поцеловать ее! И в тот миг, когда его маленькая девочка мягко подалась навстречу, отвечая на поцелуй, круг, наконец, замкнулся: дни и ночи бесплотных поисков и ожидания, отчаянье одиночества и хмурые утренние туманы – всё утонуло в мелодии любви, исполняемой двоими, звучащей для двоих.
КОНЕЦ
Sonya Rey
*Администратор* PR Specialist
Сообщение: 1453
Зарегистрирован: 06.11.07
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
15
Отправлено: 22.06.09 23:26. Заголовок: Александр тут, конеч..
Александр тут, конечно, порядочная дрянь , но как-то живо представляю его в этом образе И тут он бабник И еще больше представился Шишкин
Пионыч пишет:
цитата:
Ослепительно улыбаясь в огнях софитов, в сверкающих нитях лазерных лучей, Анна думала только о музыке любви, враз зазвучавшей в глубине души, властно заглушая остальные звуки. А потом она сама запела. И много лет назад рожденные, записанные дрожащим девичьим почерком, слова ее старой песни впервые так дивно легли на музыку сердца… Гром восторженных оваций буквально потряс здание.
Все самое лучшее делается в порыве любви Приятно, что Владимир ей снова помог справится со своими страхами
цитата:
Ему никогда не было так плохо. Он презирал себя, ненавидел. С омерзением вспоминая свой чудовищный поступок, Владимир решил во что бы то ни стало отыскать девушку и на коленях вымолить прощение.
Жаль, конечно, что Вова когда-то так поспешил Хорошо еще, что он понял суть и значение своего поступка Анна в нем не ошиблась
Пионыч пишет:
цитата:
Он четыре долгих года мечтал снова поцеловать ее! И в тот миг, когда его маленькая девочка мягко подалась навстречу, отвечая на поцелуй, круг, наконец, замкнулся: дни и ночи бесплотных поисков и ожидания, отчаянье одиночества и хмурые утренние туманы – всё утонуло в мелодии любви, исполняемой двоими, звучащей для двоих.
Как замечательно все закончилось.. или началось Без лишних упреков, выяснений, кто бы прав.
Между прочим, как тебе Сержик, Вовкин друг, товарисч и брат?
О, то, что Сергей здесь друг Владимира мне очень понравилось Да еще такой внимательный. Кому было бы наплевать на того, кто рядом, не заметил бы состояния и не понял бы мыслей своего друга Жаль только, что его мало
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Well, actually, nobody is going to turn into anyone. And Luchik is just a cat - like in BN 
Интересно... 
Не стал зря времени терять, что в таких ситуациях - самое верное решение 
, но как-то живо представляю его в этом образе 
Хорошо еще, что он понял суть и значение своего поступка 
Как замечательно все закончилось.. или началось 
Спасибо, Наташа! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума