Отправлено: 22.08.08 11:48. Заголовок: Из истории свадебной..
Из истории свадебной моды
Считается, что первым белым подвенечным платьем было платье, сшитое при французском дворе для бракосочетания принцессы Мюра. С тех пор подвенечные платья остаются белыми вот уже 200 лет подряд, хотя просто нарядные платья по окончании наполеоновских войн вновь стали цветными.
Однажды закрепившись, белый цвет для подвенечного платья стал каноничным. Поскольку одно из непременных качеств наряда для бракосочетания - его старомодность и традиционность. Невеста в своем подвенечном уборе должна не выглядеть героиней своего времени, а выглядеть немного старомодно, соответствуя вкусам предыдущего поколения, к которому принадлежат родители ее будущего мужа. Быть старомодной, традиционной, добропорядочной и ассоциироваться с эпохой отцов - это важный психологический момент, учитывающийся в подвенечном уборе. Именно поэтому даже в 60-е годы, эпоху торжества мини, подвенечное мини-платье или брючный костюм, хоть и встречались иногда, но все же были большой редкостью.
Самым модным материалом для подвенечного платья в 19 веке стали блонды - особый вид кружева. Блонды были шелковыми в отличие от остальных видов кружев, которые делались из льняных нитей. Блонды отличаются необычайно красивым янтарно-золотистым оттенком белого цвета, они изготавливались на шелковой тюлевой сетке, по которой шелком же вышивались орнаменты и цветочные мотивы. До наших дней дошло очень немного платьев и фрагментов блонд, поскольку это очень нежное, легко рвущееся кружево, которое, к тому же, плохо переносит свет - сечется и разрушается. Платье с блондами шилась на шелковом чехле и непременным элементом подвенечного наряда была фата из блонд же, настолько большая, насколько это позволяло благосостояние невесты. Что касается силуэта, то после 1815 г. впервые вошли в моду рюши в сочетании с высокой линией талии.
Подвенечное платье эпохи Бидермайер (1820-е - 1830-е гг) отличало большое декольте, маленький рукавчик (фонарик или жиго) и линию талии, опустившуюся к своему естественному месторасположению. Платье шилось на нижних юбках, а в низ подола принято было вшивать специальную конструкцию-рулон, предназначенную для того, чтобы платье сохраняло колоколообразную форму. Эти платья в целом соответствуют моде своего времени, но отставание от нее на два три года вполне приемлемо и даже приветствуется по причинам, о которых мы сказали выше.
Когда изобрели машинку для изготовления тюлевой сетки, блонды удешевились, но все равно продолжали оставаться очень дорогими, поскольку вышивка на них по-прежнему выполнялась только вручную.
Начиная с 1830-х гг невесты стали украшать себя специальным убором из цветов апельсина - флер-д'оранж. С тех самых пор флер-д'оранж закрепился в подвенечном наряде очень надолго и даже стал символом невесты. Цветы, вернее, бутоны, были, разумеется, искусственными и изготавливались из ваты, с листочками из шелка и бархата. Как правило, использовался комплект флер-д'оранжа, состоящий из венка, броши, прикалываемой на пояс или на вырез декольте, и маленьких веточек, которыми украшались рукава. "Изобрел" флер-д'оранж Вальтер Скотт, написавший в романе "Айвенго", что средневековые невесты обязательно были украшены цветами апельсина.
Венчальное платье 1850-х гг продолжает традицию эпохи Бидермайер, в нем также используется кружево-блонды. Аксессуарами являются короткие кружевные перчатки и ювелирные украшения. Что касается последних, то они могли быть любыми кроме бриллиантовых, потому что бриллиант - это камень замужней дамы. Наиболее предпочтительными украшениями для подвенечного убора считались жемчуг и белые камни, т.е. хрусталь.
Клод Моне. Завтрак на траве, 1865. Туалет дамы в желтом прекрасно иллюстрирует влияние историзма на костюм этого периода, он украшен подборами и контрастными темно-зелеными патами, явно инспирированными эпохой Рококо.
В то же время в 1850-х годах стали входить в моду очень широкие юбки с оборками на кринолинах, в сочетании с очень широкими рукавами-пагод, которые стали характерной приметой Викторианской эпохи. Декорировались эти платья нередко брюссельским кружевом. Самым роскошным подвенечным платьем этой эпохи было заказанное в Брюсселе для французской императрицы Евгении платье с широким треном, сплошь состоявшее из брюссельского кружева. Рисунок кружева не повторялся на всей поверхности наряда.
Пукирев В.В. Неравный брак, 1862. Художник с большим мастерством выписал блонды, флер-д'оранж и жемчуг, которыми убрана печальная невеста. Также мы можем видеть короткие кружевные перчатки и венчальную свечу, по русской традиции украшенную спиральным орнаментом.
Отправлено: 22.08.08 11:50. Заголовок: БАЛЫ В РОССИИ В 19 В..
БАЛЫ В РОССИИ В 19 ВЕКЕ
Бал
Слово пришло в русский язык из немецкого; в переводе означает мяч. В старину в Германии существовал такой обычай: на Пасху сельские девушки с песнями обходили дома своих подруг, которые за минувший год вышли замуж. Каждой из них дарили по мячику, набитому шерстью или пухом. В ответ молодая женщина обязывалась устроить для всей молодежи деревни угощение и танцы, наняв за свой счет музыкантов. Сколько было в селе молодоженов, столько давалось и мячей, или балов, то есть вечеринок с танцами. В России до конца XVII в. ничего похожего на балы не существовало. В 1718 г. указом Петра I были учреждены ассамблеи, ставшие первыми русскими балами.
На протяжении XVIII-XIX вв. балы все прочнее входили в русский обиход и вскоре перестали быть принадлежностью только дворянского образа жизни, проникнув во все слои городского населения. Некоторые бальные танцы, например кадриль, в XIX в. стали танцевать даже в деревне.
Бал имел свои правила, свою последовательность танцев и свой этикет, особые для каждой исторической эпохи. Обязательной принадлежностью бала был оркестр или ансамбль музыкантов. Танцы под фортепьяно балом не считались. Бал всегда заканчивался ужином и очень часто включал дополнительные, кроме танцев, развлечения: небольшой концерт специально приглашенных артистов или любителей - певцов и музыкантов - из числа гостей, живые картины, даже любительский спектакль.
По сложившейся в России традиции не принято было устраивать балов, как и других многолюдных развлечений, в период больших постов, Особенно Великого поста, а также во время траура.
Наиболее официальной разновидностью были придворные балы, довольно чопорные и скучные. На них собирались тысячи гостей. Так, на балу 1 января 1828г. было до сорока тысяч человек. Участие в придворных балах было обязательным для приглашенных. От него могла избавить только серьезная болезнь. На балах, кроме императора, императрицы и членов царской семьи - великих князей, княгинь и княжон, присутствовали придворные чины: гофмейстеры, гофмаршалы, шталмейстеры, церемониймейстеры, камергеры, камер-юнкеры, статс-дамы, фрейлины и пажи, а также дипломаты, гражданские чиновники, имевшие по "Табели о рангах" четыре высших класса, все живущие в Петербурге генералы, губернаторы и предводители дворянства, гостившие в России знатные иностранцы. Обязаны были ездить на придворные балы и гвардейские офицеры - по два человека от каждого полка. Для этого существовали специальные графики - разнарядки, помогавшие соблюдать очередность. Офицеры приглашались специально как партнеры по танцам. Все семейные должны были являться с женами и взрослыми дочерьми.
На придворные балы полагалось приезжать в полной парадной форме, в наградах. Для дам также были установлены платья специального фасона, богато расшитые золотой нитью. В некоторых случаях ко двору приглашались также представители богатого купечества и верхушки горожан. В результате дворцовые залы оказывались битком набиты народом, делалось очень тесно и жарко. Из-за преобладания пожилых людей танцующих было немного. Некоторые садились играть в карты, а большинство гостей чинно перемещались из зала в зал, дивясь пышности дворцового убранства, глазея на императора и высокопоставленных вельмож и дожидаясь ужина.
Представители знатнейших и богатейших семей Петербурга и Москвы давали великосветские балы. Именно они наиболее полно выражали особенности той или иной бальной эпохи. Особенно великолепны были великосветские балы второй половины XVIII и первой костюмы, около 1840 г. половины XIX в. Здесь тоже бывало многолюдно, но в меру - тысяч до трех приглашенных. Гости созывались по выбору хозяев дома из числа их друзей, родственников и великосветских знакомых.
Отправлено: 22.08.08 12:04. Заголовок: ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИ..
ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ВЕЕРА
Точное время возникновения веера определить, наверное, невозможно. Большинство авторов, пишущих о веере, предполагают, что жара и мухи заставили когда-то древнего человека обмахиваться веткой дерева, большим листом растения или пучком перьев – так появилась сама идея веера и его прототипы, еще сугубо утилитарные.
О древности происхождения веера свидетельствуют легенды разных стран и народов, соревнующихся, у кого из них веер появился раньше. В средние века в Европе бытовала следующая версия: прародительница Ева, после грехопадения и осознания своей наготы, смущенная пристальным взглядом Адама, сорвала с дерева ветку и стала обмахиваться ею. По другой версии: Адам проснулся после сотворения Евы и стал ее рассматривать, а она засмущалась, стала обмахиваться веером и разглядывать райский сад, изображая, что до Адама ей дела нет. Эта легенда, как видно, сочинялась в то время, когда веер уже имел не только утилитарные, но и какие-то знаковые светские функции: Ева стала обмахиваться не от жары, а чтобы нечто показать, как-то позиционировать себя, сделать вид, что ей безразлично.
О существовании веера доподлинно известно с древнейших времен – изображения вееров встречаются в памятниках изобразительного искусства, об их использовании упоминается в старинных текстах. Веера бывают двух типов – складные и не складные. Первыми появились не складные веера. Это, как правило, были опахала с ручкой и с экраном в виде листа, флажка, круга.
Китайские поэты относили возникновение опахала к эпохе императора У-Вана (второе тысячелетие до н.э.); позже появились круглые бумажные веера на ручке, которые в I в. н.э. у Китая заимствовала Япония (веер "утива").
В Древнем Египте опахало служило атрибутом величия фараона, признаком высокого достоинства, эмблемой счастья и небесного покоя; их часто носили лица царской фамилии, которые имели специальный титул – "носитель веера с левой стороны". Подобные функции имел веер в Индии и Персии.
В Древней Греции, Риме, на Крите использовались восточные опахала из листьев и перьев, в частности – павлиньих на деревянной или костяной основе. В Риме такое опахало на ручке называлось флабеллум; этими веерами специальные молодые невольники – флабелеферы обмахивали своих хозяек. Овидий упоминает также о табеллае – маленьких веерах, которыми пользовались римские щеголи. В росписях античных ваз часто встречаются изображения вееров различных форм.
В Византии, которая унаследовала веер от язычников, использовали рипиды – опахала на ручке, которые нашли себе применение в церковном обиходе во время торжественных богослужений (сначала ими просто отгоняли мух от священных даров, а потом они уже приобрели ритуальное значение). Из Византии веер перешел к варварам и в раннехристианскую Европу.
Скудные сведения о светских веерах встречаются в описях имущества XIV века, а чуть позже – изображения первых вееров появляются на портретах. Наиболее распространенная форма веера в XVI веке – четверть круга или прямоугольный флажок на древке.
В XVI веке в Европу приходит складной веер, в форме полукруга, открывая совершенно новую блестящую эпоху жизни веера. XVII век – расцвет складного веера в Европе. А для Московской Руси в это время характерно еще опахало круглой формы с экраном из страусовых перьев, закрепленным на ручке из дерева, кости, серебра или золота с финифтью, драгоценными камнями и проч. Такое опахало, если судить по описям царского имущества, было, например, у царицы Натальи Кирилловны (1651-1694), матери Петра I – из черных страусовых перьев на яшмовом с золотом черенке, украшенном изумрудами, рубинами и жемчугом. Его «прислал в дарех Государь Цареградский патриарх Кирилл с Архимандритом Филофеем». Опахала привозили из Турции, они часто появлялись в России как дипломатические подарки. В Москве, как свидетельствуют документы того времени, мастера Оружейной палаты тоже умели делать опахала.
Складные веера в России XVII века появлялись лишь как иноземная диковина. Редкие экземпляры складных вееров, которые попадали в Россию из Европы хранились в царской казне наряду с дипломатическими подарками и различными редкими вещами. Так, в описи казны царя Михаила Федоровича (1596-1645) за 1634 год встречается "опахало харатейное (т.е. пергаментное) сгибное, расписанное красками на дереве". Веер в России только в XVIII веке становится таким же значимым элементом светской жизни, как и в Европе, а веерное искусство достигает своего расцвета.
Отправлено: 22.08.08 12:06. Заголовок: СКЛАДНОЙ ВЕЕР В РОС..
СКЛАДНОЙ ВЕЕР В РОССИИ И ЕВРОПЕ XIX – НАЧАЛА XX ВЕКОВ
С наступлением нового столетия мода на веера резко изменяется. В начале XIX века, в отличие от XVIII века, в Европе, и России веера становятся совсем маленькими. Часто они полностью выполняются из кости или рога, без тканевого или бумажного экрана. Весь декор сводится к ажурной резьбе. Кроме того, иногда лицевые пластины украшались золотом и драгоценными камнями. Французская писательница госпожа де Жанлис по этому поводу писала: "В то время, когда часто краснели и старались скрыть свое смущение и робость, носили большие веера: обмахиваясь веером можно было закрыться им. В настоящее время никто не желает прятаться, и потому носят только веера незаметные". На деле же ампирный веер был маленьким и незаметным, чтобы не нарушать легкость «античного» костюма, который был так популярен в период наполеоновских войн. На русских веерах 1810-х гг. нередки портреты Александра I.
Последовавший за ампиром историзм приводит к тому, что появляются веера, выполненные в подражание различным стилям прошедших эпох – барокко, классицизму, готике и проч. В России в 1810-20-х гг. появляются даже такие уникальные вещи, как стальные тульские веера со стальными "алмазами". В 1820-х-30-х гг., под стать нарядам с цветами и бантами, веера часто украшаются гирляндами роз, анютиных глазок, ручки изготовляют из драгоценных металлов с инкрустацией бирюзой. В журналах говорится: «веера в страшной моде: обыкновенно дамы носят их за поясом». Снова модными становятся китайские веера. «Северная пчела» в 1833 году в разделе «Мода» пишет: «На бале можно надеть только шарф кружевной или хоть газовой, но ради Бога, не забудьте букета и китайского опахала, иначе подумают, что вы из Камчатки». Кроме того в моде опахала из страусовых перьев на ручке, в которую часто встроено зеркальце.
Увлечение в 1830-е гг. готикой также нашло отражение в веерах (в России появляются уникальные чугунные веера «в готическом вкусе», изготовленные на Каслинском заводе). На смену излюбленным античным сюжетам приходят средневековые, литературные сюжеты; на смену античным храмам – романтические руины, замки, рыцари, трубадуры.
Новый расцвет веерного искусства связан во Франции с началом эпохи второй империи и с именем императрицы Евгении, а в России – с именем Александры Федоровны, жены Николая I, которая любила развлечения и балы, а также проявляла утонченный вкус при выборе костюма и аксессуаров. Судя по архивным данным, веера для Александры Федоровны выписывали из Парижа.
В середине XIX века в моде веера в стиле Людовика XV и XIV, опять на веерах появляются амуры, пасторали, цветы, аллегории, сюжеты из античной мифологии и воспроизведения картин "галантных" французских художников. Во второй половине XIX века модные журналы начинают помещать наряду с модными новостями популярные статьи по истории женского костюма и аксессуаров. В 1860-е гг. в России и Европе – модная новинка: на костяной основе шелковый или крахмальный верх в виде дубового листа. В 1870-80-х гг. в почете веер кружевной или пергаментный на костяном остове. Кроме того, во второй половине XIX века к вееру уже появляется интерес, как к предмету изучения: так, в 1875 году в журнале "Ваза" почти целиком дается перевод книги С. Блонделя "Веер", в которой рассказывается об истории веера.
Ближе к концу XIX века в России и Европе появляются и становятся модными веера из перьев, привезенные из Южной Америки, что связано с этнографическими и археологическими экспедициями, активно проводимыми в XIX веке на территории Америки и Африки. В это же время возвращается мода на китайские веера с цветами и драконами.
В конце 1880-х гг. в модных журналах веер фигурирует в комплекте с костюмом, как его неотъемлемая составная часть. «Веер должен подходить к каждому туалету: прежде хорошенькая женщина имела их 2-3, теперь – 20-30! Надо иметь один-два богатых веера для больших приемов и балов, а для более простых собраний – несколько простых, но изящных, подходящих к туалету». Росписи экрана вееров второй половины XIX века в Европе часто исполняют знаменитые художники-декораторы и салонные живописцы, например, Ф. Гардон, М. Лемэр, Л. Биллотей работали на крупнейшие веерные фирмы "Duvelleroy" и "Alexandre". В Петербурге было несколько торговцев и изготовителей вееров – "Трейдман Фриц, токарь, Караванная ул.д.22", "Басонщик Дорн Иоган Людвиг, 2л.на В.О., д.21.кв.1" (делал кисти к веерам), "Больделен Густав 2 г.к.Нев.пр.д.6", "Торговый дом И.Е. Морозова, Гост.дв., Зерк.лин.№ 86". Одна из самых известных российских фирм – фирма "Александр", которую основал токарь Александр Иванович Трейберг. Его магазин с 1867 по 1917 гг. находился в доме № 11 по Невскому проспекту. Фирма изготовляла веера для членов императорской фамилии, а с 1883 года приобрела статус поставщика императорского двора. Такой же статус имела французская фирма "Alexandre".
В Петербурге в XIX веке были также веерные магазины – "Английский магазин Никольса и Плинке" и "Magasin Etranger" Роберта Ноэк (на Большой Морской ул.д. 30), в рекламе которого в 1878 году сказано: "у нас всегда можно купить веера отличной выделки в особенно хорошем вкусе всяких цен – от самых дешевых до самых ценных – в таком выборе, что каждый покупатель не только может выбрать веер по собственному вкусу, но даже и по такой цене, какую сам определит. Цены от 30 к. Бальные очень красивые от 2 р.".
Хорошие веера из резной кости делали в Архангельске.
При Марии Федоровне, жене императора Александра III, опять начинается веерный бум. Становится модным создавать веера к определенным событиям (свадьбам, балам, рождениям, гуляньям и проч.), ставить на веере инициалы, герб владельца, писать, кому в дар предназначается веер и т.д. (часто встречаются надписи «на память»). Веера часто функционировали в качестве сувениров, их раздавали на балах как знаки внимания и сопричастности к определенному событию. Популярны были веера с портретами, например, сохранился веер Марии Федоровны, с портретом Александра III и детей, который расписывал И. Крамской. На обратной стороне веера в XIX веке часто могли быть автографы друзей владельца (веер с автографами был создан, например, к рождению у Георга I и Ольги Константиновны дочери Александры).
На веерах изображали также мифологические сюжеты (Диана и Актеон, Арион на дельфине и т.п.), победы, битвы (например, походы Александра Македонского, или веер 1893 г. по случаю франко-прусского союза с надписью «Ambassade de France».), архитектурные перспективы и сооружения (дворец в Пелле, дворцы и павильоны Царского села), библейские сюжеты (Елеазар и Ревекка и др.), сюжеты из литературы (Ринальдо и Армида), портреты владельца (Мария Федоровна и др).
Во второй половине XIX века в России появляются веера с карикатурами, в частности, веер с карикатурами на государственных и общественных деятелей (33 деятеля Государственного совета в китайских и японских костюмах), расписанный дипломатом и директором Императорских театров, а впоследствии – директором Императорского Эрмитажа (1899-1909 гг.) И.А. Всеволожским в 1881 году, или веера с карикатурами на балы, сделанные им же.
Начиная со второй половины XIX века экраны и остовы вееров изготовляются из более дешевых материалов (рога, крашенного дерева, коровьей кости, целлюлозы), при этом часто имитируются материалы дорогие. Более дешевые материалы вкупе с усилившимися тенденциями к демократизации способствовали распространению веера в сословие купцов, мещан и даже зажиточных крестьян. В росписях появляются бытовые сцены, сцены из народной жизни и проч.: коррида, итало-австрийские войны, свадьбы и праздники в духе картин передвижников, портреты в сценках. В конце XIX – начале XX века веер часто использовали в качестве дешевого подарка во время рекламных акций (их раздавали, например, сотым и тысячным покупателям, в честь больших распродаж и проч.).
По-видимому, к концу XIX века веер распространяется в различные социальные слои, у которых не было культуры обращения с веером – об этом можно судить на основе появления множества сборников и правил хорошего тона, где, в том числе, объясняется и как пользоваться веером, рассказано о «языке вееров». Это – не подлинный язык веера XVII-XVIII вв., а то, что помнили о нем к началу XX века, когда тенденция к пассеизму, в частности, у мирискусников, способствовала возникновению научного интереса к вееру. Сборники правил хорошего тона конца XIX – начала XX вв. содержат часто очень противоречивые сведения о языке веера. Например, в книге 1913 года «Самый полный и верный оракул» и в статье В. Верещагина 1910 года «Веер и грация» даются совершенно разные позиции веера на одно и то же значение.
В начале XX века веер последний раз переживает период своего расцвета. Для экранов используется газ, тюль, вышивка, накладное шитье, блестки, роспись. На смену стилю модерн, пришедшему в веерное искусство в конце XIX века, и перенесшему на экраны и остовы вееров декоративные элементы этого стиля, приходит причудливое сочетание самых различных стилей. Ведущая роль принадлежит Франции, которая делает веера на экспорт в Америку, Индию и Россию.
В середине 1910-х гг. веер выходит из моды. Первая мировая война, оказавшаяся тяжелым испытанием, положила конец легкомыслию, с которым ассоциировался веер, а значит и самому вееру. Во времена тяжелых военных потерь это хрупкое эфемерное творение было ни к чему. Изменяется и сам образ женщины – из "водяной лилии" модерна она превращается в "сестру милосердия", а с приходом эмансипации, социализма, революций, вообще, в нечто мужеподобное в кожаной куртке. "Мы переживаем время, когда своенравное и эгоистическое владычество моды надо ниспровергнуть и на ее алтарь воздвигнуть доблестное и прекрасное строгое человеколюбие", – писала газета "Женское дело" в 1914 году. Последовавшие за первой мировой войной события не благоприятствовали возрождению культуры веера, особенно в России, где революция, национализация и т.п вообще исключали подобную возможность. Веера "мелькнули" во времена НЭПа (в основном – страусовые), а потом – в 1950-е гг. во времена песни про Сталина и Мао ненадолго появились небольшие китайские веера из резного сандала, покрытого расписным шелком, после чего пропали совершенно.
Отправлено: 22.08.08 12:10. Заголовок: ЯЗЫК ВЕЕРА Язык вее..
ЯЗЫК ВЕЕРА
Язык веера, появившийся во Франции в эпоху Людовиков, а потом перекочевавший вместе с веером и в Россию, сложен ныне для понимания. Он дошел до нас, в основном, в виде противоречивых описаний, не подкрепленных иллюстрациями. Человеком своего времени он «читался» в процессе разговора, по перемене положения веера, движению руки, по количеству открывшихся и мгновенно закрывшихся отдельных "листиков". Хотя веер находился в руках женщины, знать все тонкости тайного языка должен был мужчина, которому адресовались послания. Это был тайный язык влюбленных, поэтому в портретах XVIII века изображения дам с веером встречаются не часто, а если они и есть, веер, как правило, «молчит» (он закрыт). Это вполне объяснимо: портрет предназначался для потомков, и подробностей интимного характера в нем отражать не предполагалось.
Закрытые веера на русских портретах XVIII века свидетельствуют скорее о приближении изображенной к брачному возрасту, когда женщины как раз и начинали "махаться". В конце XVIII века в России появляются портреты дам с полуоткрытыми веерами, но это свидетельствует скорее о провинциализме художника и модели, не знавших в совершенстве, в отличие от столичных художников установлений и правил поведения аристократии.
В 1911 году в Москве вышел сборник правил хорошего тона, в котором несколько страниц посвящено искусству владения веером: "Хороший тон. Сборник правил, наставлений и советов, как следует вести себя в разных случаях домашней и общественной жизни", составленный "по лучшим русским и иностранным источникам А. Комильфо". В этом сборнике рассказано о значениях цвета веера и о знаменитом «языке веера».
Значение цвета веера.
белый означает невинность; черный – печаль; красный – радость, счастье; лиловый – смирение, искренность; голубой – постоянство, верность; желтый – отказ; зеленый – надежду; коричневый – недолговременное счастье; черный с белым – нарушенный мир; розовый с голубым – любовь и верность; веер, вышитый золотом – богатство; шитый серебром – скромность; убранный блестками – твердость и доверие.
Движения веером.
"Чтобы выразить веером согласие "да"– следует приложить веер левой рукой к правой щеке.
"Нет" – приложить открытый веер правой рукой к левой щеке.
"Ты мой идеал" – дотронуться открытым веером до губ и сердца.
"Я тебя люблю" – правой рукой указать закрытым веером на сердце.
"Я вас не люблю" – сделать закрытым веером движение в сторону.
"Я к вам не чувствую приязни" – открыть и закрыть веер, держа его перед ртом.
"Мои мысли всегда с тобою»"– наполовину открыть веер и провести им несколько раз по лбу.
"Верить ли вашим словам?" – закрытый веер держать у левого локтя.
"Будьте осторожны, за нами следят" – открытым веером дотронуться до левого уха.
"Мои слова не должны быть переданы другим" – правой рукой держать открытый веер и прикрыть им левую руку.
"Твои слова умны" - приложить закрытый веер ко лбу.
"Хочешь меня выслушать?" – открыть и закрыть веер.
"Не приходи поздно" - правую сторону открытого веера держать перед тем, с кем ведется разговор, а затем быстро закрыть его.
"Я не приду" – держа веер левой стороной перед тем, с кем идет речь, прижать веер к груди и затем быстро махнуть в сторону собеседника.
"Я жду ответа" – ударить веером по ладони.
"Я буду исполнять твои желания" – открыть веер правой рукой и снова закрыть.
"Мужайся!" – открытый веер приложить к груди.
"Делай как я хочу" – закрытый веер держать посередине.
"Не приходи сегодня" – провести закрытым веером по наружной стороне руки.
"Ты меня огорчил" – быстро закрыть веер и держать его между сложенными руками.
"Прости меня" – сложить руки под открытым веером.
"Я хочу с тобой танцевать" – открытым веером махнуть несколько раз к себе, т.е. поманить.
"Я сделалась недоверчива" – барабанить закрытым веером по ладони левой руки.
"Молчи, нас подслушивают" – дотронуться закрытым веером до губ.
"Приходи я буду довольна» – держа открытый веер в правой руке, медленно сложить его в ладонь левой.
Если собеседник, пользующийся особенным расположением просит веер, то ему следует подать его верхним концом, что означает не только симпатию, но и любовь.
Для выражения же презрения, веер подается ручкой, т.е. нижним концом.
Подать же веер открытым не следует, так как это означает просьбу или же просто напрашивание на любовь".
Отправлено: 23.11.08 23:36. Заголовок: Средства передвижени..
Средства передвижения
Невозможно представить себе героя «Путешествия из Петербурга в Москву» без его неизменной кибитки, Чичикова – без брички, которую мчит по просторам Руси «птица тройка», путешествующего по Европе Онегина – без его «легкой коляски». Но хорошо ли мы представляем себе эти экипажи? И почему автор назначает своему герою именно такое средство передвижения, а не другое? У классиков не бывает случайностей. Вид повозки, количество впряженных лошадей, способ путешествия (на своих или на почтовых), скорость движения – все это не только исторически точно и осмысленно, но и глубоко продумано и обосновано. Каким же образом передвигались наши герои за пределами города или собственного имения? Способов было четыре. Самый дешевый – разумеется, для имущих – в личном экипаже, со своим кучером, на собственных лошадях. Но это требовало длительного времени: лошадей надо было часто останавливать для отдыха и кормления. Это называлось ездить «НА СВОИХ», или «НА ДОЛГИХ». Именно таким, наиболее экономным способом добиралась Татьяна Ларина до Москвы – предположительно из псковской деревни:
К несчастью, Ларина тащилась, Боясь прогонов дорогих, Не на почтовых, на своих, И наша дева насладилась Дорожной скукою вполне: Семь суток ехали оне.
Второй способ – езда НА ПОЧТОВЫХ, или НА ПЕРЕКЛАДНЫХ, – был возможен только на ПОЧТОВЫХ ТРАКТАХ, то есть на дорогах с движением почтовых карет и станциями, расположенными верстах в тридцати одна от другой. Для такой поездки требовалось выписать в местной полиции ПОДОРОЖНУЮ, то есть свидетельство, дающее право на определенное, соответственно чину и званию, количество лошадей. Если вы ехали по личной надобности, то предварительно вносили плату и получали простую подорожную, если же, как лермонтовский Печорин, «по казенной надобности», то есть по делам службы, то вам выдавалась подорожная, оплаченная казной. Плату – она называлась ПРОГОНЫ или ПРОГОННЫЕ – брали поверстно, то есть с версты. Если вы задумали бы выехать из города без подорожной, вас задержал бы дежурящий на заставе караульный офицер. В распоряжении этого офицера состоял нестроевой солдат, по тогдашней терминологии ИНВАЛИД (вовсе не обязательно увечный), который по его команде поднимал или опускал шлагбаум. В стихотворении «Дорожные жалобы», размышляя о том, как он кончит дни свои, Пушкин допускает и такое: …Иль мне в лоб шлагбаум влепит Непроворный инвалид. Итак, вы оплатили поездку, если этого не сделала казна, и оформили все документы. Заранее нанятый ямщик в обусловленное время приезжал с лошадьми к вам в дом или в гостиницу. Они впрягались в подготовленный вами собственный экипаж, и вы становились путешественником: следовали до ближайшей ПОЧТОВОЙ СТАНЦИИ (иначе – ПОЧТОВЫЙ ДВОР или ЯМ – отсюда и слово «ЯМЩИК»). Здесь путник предъявлял СТАНЦИОННОМУ СМОТРИТЕЛЮ подорожную, его записывали в особую книгу, после чего, при наличии свежих лошадей (а их иногда приходилось подолгу дожидаться: расписания не было), ехали до следующей станции, где повторялась та же процедура. Обстановка почтовых станций, хлопоты замученных станционных смотрителей, утомительное ожидание освободившихся лошадей, наглость высоких чинов или просто нахалов, требующих упряжки в первую очередь, тяжкие ночевки в неблагоустроенных и тесных помещениях – все это нам знакомо по многим литературным произведениям. «Обычные сцены: на станциях ад – / Ругаются, спорят, толкутся», – читаем в поэме Некрасова «Русские женщины». Зато «езда на почтовых» (на них именно летел Онегин к заболевшему дяде) была наиболее быстрой, в особенности же, если это были КУРЬЕРСКИЕ – лошади, приберегаемые для экстренных случаев, правительственных курьеров – фельдъегерей и особо важных персон. Разница в скорости между обоими видами образно отражена в попреке Иудушки Головлева племяннице Анненьке: «Ты вот на почтовых суп скушала, а я – на долгих ем». Третий способ – езда НА ВОЛЬНЫХ, или НА ОБЫВАТЕЛЬСКИХ. Тут уже не требовалась подорожная, но цена была гораздо более высокой. На почтовой станции вы нанимали по договоренной цене ямщика из местных жителей, с лошадьми, который вез вас до ближайшей станции, где нанимались новые лошади с ямщиком. В этом случае экипаж мог принадлежать не ездоку, а ямщику, что стоило, конечно, много дороже. Иногда этот способ передвижения назывался ездой НА СДАТОЧНЫХ, а лошади и кареты – ЯМСКИМИ. Возле почтовых дорог располагались деревни с ямщиками, обычно – оброчными крестьянами, ведал ими ЯМЩИЦКИЙ СТАРОСТА. И, наконец, четвертый способ передвижения стал возможен только начиная с 1820 года, когда между Петербургом и Москвой стал регулярно ходить рейсовый экипаж – ДИЛИЖАНС. Вскоре дилижансы стали курсировать и по другим маршрутам между крупными городами. Путешественники вначале негодовали: в отличие от старых возков или кибиток, где можно было лежать, в дилижансах приходилось только сидеть, притом в тесноте. Отсюда дилижанс (от франц. «diligence») насмешливо перекрестили в НЕЛЕЖАНС или СИДЕЙКУ. В статье «Путешествие из Москвы в Петербург» Пушкин отмечает удобство «поспешного дилижанса» по сравнению с прежней почтовой каретой. С прокладкой шоссе рейс между двумя столицами – 726 верст – дилижанс стал проделывать в двое суток с половиной, вместо четырех – четырех с половиной на перекладных до того. Мест в дилижансе было зимой четыре, летом – шесть. Дилижанс запрягался четырьмя лошадьми в ряд. Что касается почтовых лошадей, то по закону, в зависимости от чина и должности заказавшего, количество лошадей составляло: до трех – для неслужащих и чиновников низшего ранга, до 20 – для особ I класса табели о рангах. Важный сановник Каренин получал прогонные деньги на 12 лошадей. Рассказчик в повести Пушкина «Станционный смотритель», титулярный советник, указывает: «Находился я в мелком чине, ехал на перекладных и платил прогоны за две лошади». Даже для собственных экипажей количество лошадей строго регламентировалось в зависимости от чина и сословия владельца. Купчиха Большова в комедии Островского «Свои люди – сочтемся!» говорит о своей дочери, мечтающей выйти замуж за дворянина: «Только бы ей в карете ехать шестеркой». На что муж ее замечает: «Поедет и парочкой – не велика помещица!» Незначащий, казалось бы, разговор, однако за ним – существенные исторические реалии: ШЕСТЕРКОЙ в дореформенное время разрешалось ездить только дворянам, купцам же – не более чем на одной паре лошадей. ( Анна Савельева из «Эй, залетные!» Царапки, несмотря на богатство мужа, может только на одной паре лошадей разъезжать). Скорость движения почтовых экипажей составляла зимой не более 12 верст в час, летом – 8-10, осенью – не более 8 по немощеной дороге. В сутки проезжали 100-150 верст. Только фельдъегеря обязаны были ехать «столь поспешно, сколько сие будет возможно», и иногда проделывали в день 200 верст. В наш век сверхскоростей любопытно узнать, что называлось в старину нормальной скоростью, а что повышенной. В «Братьях Карамазовых» Достоевского узнаем, что Дмитрий «проехал до Мокрого на тройке час с четвертью при расстоянии 20 верст с небольшим». Если принять эти «20 верст с небольшим» за 23 километра, то ехал он со скоростью чуть более 18 километров в час, при этом «быстрая езда как бы вдруг освежила Митю». Ничего себе быстрая езда! Ямщик Балага в «Войне и мире», которого Анатоль Курагин нанял для того, чтобы увезти Наташу Ростову, «любил эту безумную езду, по восемнадцать верст в час», то есть 19 километров с небольшим. Какой помехой стал бы Балага на современных дорогах! Почтовые тракты иногда назывались СТОЛБОВЫМИ ДОРОГАМИ, так как расстояния на них отмечались ВЕРСТОВЫМИ СТОЛБАМИ. Поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» начинается с того, что «на столбовой дороженьке / Сошлись семь мужиков». В некоторых произведениях встречается непонятное ныне слово «подстава». В «Войне и мире» навстречу немцу доктору, ехавшему из Москвы, была выслана «подстава на большую дорогу». ПОДСТАВОЙ назывались свежие лошади, высылаемые с кучером в обусловленное место для перепряжки их в экипаж взамен уставших.
МЕБЕЛЬ Мебель менялась (и меняется) медленно, но иные ее предметы все же отмерли, другие видоизменились, а третьи сменили свои названия. Например, БЮРО – затейливой конфигурации письменный стол с настольными ящиками и множеством отделений для хранения бумаг и мелких ценных вещей – сегодня можно увидеть разве только в музеях, у коллекционеров да в редких квартирах. У Собакевича «в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь». На бюро у Плюшкина «лежало множество всякой всячины», перечисление которой занимает у Гоголя около 20 строк. Бюро красного дерева стояло в комнате Ильи Ильича Обломова, героя романа Гончарова. Слово «кресло» прежде употреблялось чаще во множественном числе – «кресла». ВОЛЬТЕРОВСКИЕ КРЕСЛА, в которых сидели, например, бабушки в «Детстве» Толстого и в «Обрыве» Гончарова, отличались глубоким сидением и очень высокой спинкой. Неглубокое, удобное для работы за столом ГАМБСОВО КРЕСЛО – по имени создавшего его мастера – было у Павла Петровича Кирсанова («Отцы и дети»). Многие предметы пришли в барские дома с Запада – дань преходящей моде. БЕРЖЕРКА, на которой сидел старик в «Обыкновенной истории» Гончарова, – разновидность глубокого кресла. ПАТЕ – встречается у Лермонтова и Тургенева – нечто вроде табурета, мягкое сидение без спинки и подлокотников. КУШЕТКА – слово знакомое, ее варианты назывались ПОМПАДУРАМИ, КОЗЕТКАМИ (диван на двоих, для беседы – от французского «causer» – беседовать), КАНАПЕ – небольшой диван с приподнятым изголовьем. На канапе сидит Нина в последнем действии лермонтовского «Маскарада». Пушкин в «Домике в Коломне» писал: «…И хоть лежу теперь на канапе, / Все кажется мне, будто в тряском беге / По мерзлой пашне мчусь я на телеге». Гордостью многих помещиков были коллекции разного рода курительных трубок, часто выставленных для всеобщего обозрения на специальных пирамидах. ЧУБУКИ, то есть трубочные стержни, достигали подчас невероятной длины. Свою коллекцию трубок Ноздрев показывает Чичикову. Современные трубки легко помещаются в кармане, старинные же по длине напоминали духовые инструменты, поэтому мы не должны удивляться, читая о «прислоненной к постели только что выкуренной трубке» у Обломова. Трубки часто изготовлялись из морской пенки – огнестойкого минерала и назывались ПЕНКОВЫМИ; не произносите это слово «пеньковые», так как ПЕНЬКА – конопляная пряжа – здесь ни при чем. Чисто русским предметом мебели был ПОСТАВЕЦ – невысокий шкаф для хранения посуды, который мы встречаем в пьесах Островского. Многие мужчины имели обыкновение писать стоя или сидя на табурете за КОНТОРКОЙ – высоким столиком с наклонной плоскостью в виде ПЮПИТРА, или, как тогда говорили, ПЮЛЬПИТРА. По воспоминаниям Тургенева, Белинский и Гоголь писали, стоя за конторкой. Художник В. А. Серов изобразил за конторкой своего отца композитора А. Н. Серова. В карты играли за особыми ЛОМБЕРНЫМИ столами со складной столешницей, превращающейся при раскладке в квадрат, обитый зеленым сукном, – на нем делали записи мелом. ЛОМБЕР – давно забытая карточная игра. «Зовут задорных игроков / Бостон и ломбер стариков», – писал Пушкин. БОСТОН – тоже популярная в старину игра в карты. В повести Л. Толстого «Два гусара» автор показывает нам «раскинутый старинный бостонный стол с инкрустациями». Увидев у классиков слово «холодильник», мы невольно представляем себе современный электрохолодильник. Слово это в устах литературных героев прошлого века вызывает недоумение. Но ХОЛОДИЛЬНИКОМ в старину назывался простой ледник, то есть ящик для продуктов, проложенных льдом. Читая классиков, натыкаешься на устарелое написание (и звучание) некоторых названий предметов домашнего обихода: «шкап» вместо «шкаф» («Дорогой, многоуважаемый шкап!» – говорит Гаев в «Вишневом саде» Чехова), «стора» вместо «штора», «снурок» вместо «шнурок» и т.п. Меняются слова и по родам (прежде чаще говорили «зала» вместо современного «зал»), и по падежным окончаниям. Кстати, если сейчас МЕБЕЛЬ – понятие собирательное, то в прошлом это слово означало «отдельный предмет обстановки». «Мебели, довольно хорошие, были покрыты пылью», – так сказано в «Невском проспекте» Гоголя. Это – нюансы, они не затрудняют чтение, зато придают тексту особый аромат старины, словно ПАТИНА – зеленоватый налет на старинной бронзе.
ОСВЕЩЕНИЕ Сложно обстояло дело с освещением. В крестьянских избах исстари для этого служила ЛУЧИНА – длинная щепа, укрепленная в СВЕТЦЕ – примитивной подставке с железными рожками кверху. За горящей лучиной приходилось непрерывно следить, заменять сгоревшую новой, для чего нужен был их запас. На юге и западе России распространен был КАГАНЕЦ – черепок или блюдце, наполненные салом иВ домах побогаче светили свечами – ВОСКОВЫМИ (из пчелиного воска) и САЛЬНЫМИ. Восковые свечи горели ярче и стоили дороже, их можно было видеть чаще всего в домах аристократов, например у князя Василия и старика Болконского в «Войне и мире». В повести «Два гусара» Л. Толстой пишет «о ярком и мягком освещении восковых свеч». В основном же восковые свечи использовались в церковном обиходе, где сальные были запрещены. Три свечи на стол никогда не ставили из суеверия – к покойнику. Крупные, тяжелые подсвечники назывались ШАНДАЛАМИ. В комнате Лизы («Пиковая дама» Пушкина) «сальная свеча темно горела в медном шандале». Большой фигурный подсвечник для нескольких свеч назывался ЖИРАНДОЛЬ. Сальные свечи немилосердно коптили; нагар, то есть обгоревший кончик фитиля, снимали особыми щипцами и клали в лоточек. «СНЯТЬ СО СВЕЧИ» означало удалить нагар. Гасили свечи ГАСИЛЬНИКОМ – колпачком на ручке, накрывающим фитиль. Фитиль иногда называли СВЕТИЛЬНЕЙ. ПАЛЬМОВЫМИ СВЕЧАМИ именовались свечи, изготовленные из пальмового масла. Затем появились свечи более совершенные, горящие ровно и почти без копоти, сделанные из различных природных или химических составов – спермацетовые, парафиновые и дошедшие до наших дней стеариновые. КАЛЕТОВСКАЯ СВЕЧА, упоминаемая в рассказе Л. Толстого «Два гусара», – стеариновая свеча высшего качества, по имени свечного фабриканта Калета. ЛАМПОЙ чаще всего называли одну или несколько свечей на общей подставке, стоячей или подвешенной, снабженной абажуром, обычно зеленым. Вспомним название кружка, в котором состоял молодой Пушкин, – «Зеленая лампа». Комнатная лампа, в которой горючая жидкость стекала вниз к горелке, расположенной ниже резервуара, именовалась КЕНКЕТ. У Дениса Давыдова в «Современной песне» есть строки: «Вот гостиная в лучах; / Свечи да кенкеты». Лампа с особым механизмом для подъема масла называлась КАРСЕЛЬ. Слово это можно встретить у Лескова и Григоровича, причем у последнего о кенкетах говорится так: «в несколько сот рублей за штуку», – стало быть, вещь необычайно дорогая. Масляные лампы сменились СПИРТОВЫМИ и КЕРОСИНОВЫМИ. Последние широко вошли в обиход с развитием нефтеперерабатывающей промышленности, в 1860-х годах, и дожили до нашего времени. В русской литературе мы встречаемся с керосиновыми лампами в романе Тургенева «Новь» (1877 год). Первое время керосин назывался также ПЕТРОЛЕУМ («каменное масло») или ФОТОГЕН («рождающий свет»). К середине прошлого века сначала в Петербурге, потом в Москве появилось ГАЗОВОЕ ОСВЕЩЕНИЕ. В частных домах оно почти и не использовалось – газом освещались улицы, клубы, театры и другие крупные общественные здания. Газовый рожок горел у подъезда дома Карениных в «Анне Карениной», но не в самом доме. В том же романе газом освещается ресторан «Англия», в котором встречаются Левин и Стива Облонский. Газовые фонари исчезли с улиц Москвы только в 1932 году. Только к концу XIX века в крупных городах – сначала в общественных зданиях и на улицах, а затем и в частных квартирах – появилось электрическое освещение, постепенно вытеснившее керосиновое, свечное и газовое.
МЕЛКИЕ ВЕЩИ. Письменные принадлежности сильно отличались от современных. До середины XIX века писали ГУСИНЫМИ ПЕРЬЯМИ, для чего их надо было особым образом оттачивать – «чинить»; отсюда «перочинный ножик». Некоторые чиновники делали это столь искусно, что их только за это и держали на службе, ежели других способностей они не проявляли. Стальные перья внедрялись туго, особенно в учебных заведениях, – считалось, что они портят почерк. В романе Достоевского «Идиот» князю Мышкину, чтобы испытать его почерк, Аглая предлагает: «Вот перо, и еще новое. Ничего, что стальное? Каллиграфы, я слышала, стальными не пишут». Написанное чернилами высушивали мелким песком, который хранился в особой ПЕСОЧНИЦЕ. «Большой квадратный конверт шумел тогда, как детская погремушка, по причине песка, которым густо посыпалось письмо», – вспоминает П. А. Кропоткин в «Записках революционера». Кстати, конверт в то время часто называли КУВЕРТОМ – так, например, постоянно у Тургенева. Конверты запечатывались сургучом, к которому прикладывалась специальная именная ПЕЧАТКА с инициалами или гербом, или заклеивались ОБЛАТКАМИ – бумажными кружочками, смазанными клеем. Вот как Татьяна Ларина запечатывает письмо Онегину: «Письмо дрожит в ее руке; / Облатка розовая сохнет/ На воспаленном языке». Мимоходом отмечу здесь тогдашнее значение слова «воспаленный»: не воспалившийся от болезни, а распаленный, разгоряченный от волнения. Слово «бумажник» в современном его значении вошло в язык поздно: одно время этот предмет называли КНИЖНИК или даже КНИЖКОЙ (по сходству) – так у Гоголя – или ПОРТФЕЛЬ. Поэтому не будем удивляться, читая в «Нови» Тургенева, что Сипягин достал из кармана «портфельчик и вынул оттуда карточку», а в «Бедных людях» Достоевского – о том, что «его превосходительство вынимает книжник и из него сторублевую». Карманные часы большой точности назывались по выпускавшей их французской фирме БРЕГЕТ. Они напоминали о времени боем: отсюда «пока недремлющий брегет / Не прозвонит ему обед» в «Евгении Онегине». В рассказе «Часы» Тургенева узнаем, что герой «приобрел себе настоящий брегет, с секундной стрелкой, обозначением чисел и репетицией». Числа здесь – дни месяца, РЕПЕТИЦИЯ – механизм для боя. У Куприна есть рассказ «Брегет» – история исчезновения дорогих часов, кончившаяся трагически. Как и другие пружинные часы того времени, брегет заводился не заводной головкой, а особым ключиком, привешенным на цепочке. Отсюда фраза в «Казаках» Л. Толстого: один из молодых людей, провожавших Оленина на Кавказ, «играет ключиком часов». К той же цепочке прикреплялась иногда упомянутая выше печатка для оттискивания на сургучной печати на письмах; на такую золотую печатку Ноздрев предлагает Чичикову сыграть в шашки. Часы, которые носят с собой классические герои, были только карманные – нынешние наручные часы, полностью их вытеснившие, появились перед первой мировой войной. И, наконец, о принадлежности, которую непременно брали с собой в дальнюю дорогу. ПОГРЕБЕЦ – так назывался небольшой сундучок с посудой и провизией. Юный Гринев в «Капитанской дочке» везет с собой погребец, которым ведает Савельич. В «Воскресении» Л. Толстого офицер в дороге «достал из погребца четвероугольный графинчик с коньяком и бисквитом».
ЕДА И НАПИТКИ Здесь непонятного, то есть устаревшего, у классиков встречается очень мало. Кухня наша, хотя и обогатилась заметно за счет западных и восточных блюд, тем не менее радикально не изменилась. Непонимание могут вызвать лишь некоторые аристократические, изысканные блюда, вроде нетленного СТРАСБУРГСКОГО ПИРОГА, упоминаемого в «Евгении Онегине». Так назывался паштет из гусиной печени, привозимый из-за границы в консервированном виде (поэтому-то и «нетленный»). Или знакомый по «Ревизору» ЛАБАРДАН – особым образом приготовленная треска, своего рода деликатес. Исчезли и забылись, с другой стороны, нищенские крестьянские блюда вроде ТЮРИ – хлебного крошева в квасе или в соленой воде. «Кушай тюрю, Яша! / Молочка-то нет!» – говорит крестьянка у Некрасова маленькому сыну. Удивление могут вызвать КОНСЕРВЫ, подаваемые к столу у Карениных. Это, разумеется, не современного типа фабричные консервы, запаянные в жестяных банках или стеклянной посуде с плотными крышками, – такие появились в розничной продаже только к концу прошлого века (для армии изготовлялись раньше). Консервами же в то время назывались разного рода соленья и маринады растительного происхождения, изготовляемые либо домашним поваром из продуктов, привезенных из имения, либо ресторанными кулинарами. Из напитков особого внимания заслуживают КИСЛЫЕ ЩИ. Что означает фраза у Гоголя: «Чичиков выпил бутылку кислых щей»? С каких пор щи пили из бутылки? В неоконченном романе Пушкина «Рославлев» говорится о патриотическом подъеме, охватившем русское общество в связи с вторжением в Россию наполеоновской армии: «…кто отказался от лафита и принялся за кислые щи». То есть, казалось бы, французскому вину предпочел исконно русское блюдо. Но «кислые щи» – не блюдо, а напиток. Так именовался особого рода шипучий квас, который бродил так, что его можно было держать только в очень толстой бутылке. Другими забытыми безалкогольными напитками были СБИТЕНЬ – из меда с пряностями и подаваемый на балах ОРШАД – охлажденное миндальное молоко (сок) с сахаром. Названия иностранных горячительных напитков в разговорной речи часто искажались до неузнаваемости: бурдашка вместо бордо, ель вместо эль (Розальская в «Что делать?»), бальсан вместо бальзам, пунштик – вместо пунш и т.д. (Ю.Федосюк "Энциклопедия русского быта 19 века)
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 11
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
!!!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума