Отправлено: 20.03.09 01:16. Заголовок: Рассказы и зарисовки от Скорпи
"Рассказы и зарисовки от Скорпи"
Автор: Скорпион (Пионыч) Иллюстрации: Syaoran@ (Тессен) Жанр: мелодрамы, фентези, мистика - всяко может быть Герои: БН Время: когда как Место: где придется Пейринг: ВовАнна и только ВовАнна Примечание 1: что бы не происходило, будет ВА и хеппи-энд Примечание 2: выкладываю свои короткие произведения по просьбе Блонди
Отправлено: 09.04.09 22:47. Заголовок: Огонь в маленькой пе..
Огонь в маленькой печурке мерно потрескивал, роняя золотисто-багряные отсветы на темную фигуру, склонившуюся над столом. На улице завывал ветер, и отдаленные выстрелы вторили его траурным стенаниям. Ветер… Поздняя осень… Холодная и темная – как жизнь вокруг… У природы впереди – морозная свежесть и белизна просторных снежных равнин, залитых солнечным светом. У страны – светлое будущее, которое он должен построить, обязан, иначе эта жертва будет напрасной… Да и готов ли он принести ее? Глубокий вздох сорвался с плотно сжатых губ, и мужчина круто развернулся, яркие огненные отблески вспыхнули в глазах, потемневших то ли от вечной ночи за окном, то ли от царящего в душе горя. Он был молод – еще слишком молод, чтобы принимать столь важные решения, и все же судьба раз за разом испытывала своего мятежного сына, столь любимого ею… Любимец фортуны – так его называли все: друзья и сослуживцы, командиры на фронтах пятнадцатого года, даже отец, качающий седеющей головой в такт фортепьянным аккордам, бросал беглый взгляд на него и тихо говорил: «Володя, фортуна благосклонна к тебе, но настанет час – и придется платить по ее счетам…». Он отвечал, насмешливо прищурив глаза, что не боится справедливой платы, что смерть на войне – достойный конец для боевого офицера. Разве мог он, Владимир Корф, представить в ту пору, какую плату возжелает судьба за свои дары? А время пришло – и цена оказалась слишком высокой…
Тонкие пальцы нервно поднесли к губам папиросу. Да что ж такое? Разве этого он хотел? За этим ли поверил призрачным обещаниям, летящим к народу? Обещаниям о прекрасной жизни, которая грядет, о светлом будущем, которое можно построить лишь на обломках старой власти, о новом порядке – справедливом и честном?... Владимир помнил многое за двадцать пять лет своей жизни. На фронтах мировой он встречал и нерадивых командиров, пекущихся лишь о наградах и чинах, и продажных офицеров, готовых за тридцать кайзеровских серебряников отказаться от родной матери, и упитанных чиновников из министерства, брезгливо рассматривающих солдатский строй: «Фи… Неотесанная рвань! Сплошная грязь, смрад и грубость…» А он, тогда еще совсем молодой подпоручик, познавший вместе с простыми служивыми тяготы фронтовой жизни, сверкал серыми глазами и негодующе заступался за тех, с кем бок о бок сражался, проливал свою кровь и защищал свою землю. Его наказывали за те «мальчишеские выходки» - но фортуна, вновь улыбнувшись красавцу барону, помогала выбраться из всех передряг. Кроме одной… Ровно год назад, в такую же темную ноябрьскую ночь, Владимир столкнулся с немыслимой по его меркам низостью. И ему, впитавшему с молоком матери благородные помыслы, понятия о долге и чести, ему, которому с детства претило предательство – немыслимо, неотвратимо захотелось проучить негодяя. В беспросветной ночной мгле он узнал его – а тем же утром призвал к ответу. Их поединок не был чем-то, из ряда вон выходящим, - дуэли в царской армии уже давно стали единственным действенным методом очиститься от бесчестных офицеров. Но в этот раз впервые за только лет удача была не на его стороне: соперник оказался не прост. Слишком серьезные люди стояли за его поступками, и молодой барон Корф, лишенный звания поручика и боевых наград, оказался на передовой, в самом пекле, в разгар Митавского наступления. Именно при его подготовке столкнулся молодой человек с теми, кто называл себя предвестниками нового, коммунистического будущего. Их пылкие справедливые слова всколыхнули дремавшую в душе Владимира жажду перемен – и он поверил… Кампания под Ригой обернулась полным провалом. Неожиданно развернув войска, Двенадцатая армия Северного фронта ударила по неприятелю. Но немцам удалось не просто отбить наступление, но и отбросить русских. В крови и дыму сражений тысячи солдат лишились жизни, были ранены или взяты в плен. Его тоже ранили, и в конце января, беспрестанно сыпавшего саваном снегов, Корф приехал домой, в отцовское имение под Петербургом. Рана нещадно мучила бессонными ночами, проведенными в госпитале, даже уют домашнего очага не скрасил невыносимую боль от разочарований. Впрочем, тому было несколько причин. Больной отец, выслушав восторженные рассказы сына о прогрессивных большевистских идеях, брезгливо поморщился: «О чьем благе печешься? Побойся Бога, Володя, ты же Корф – ты присягнул на верность царю и Отечеству! Еще ни один Корф не предавал своей клятвы – и если ты еще раз хоть слово…» Владимир грубо оборвал его, сказав, что именно об Отечестве все его помыслы, но горький разговор, законченный на грани скандала, еще долго звучал в воспаленном сознании. Второй причиной был друг – лучший друг Михаил Репнин, гостивший в имении, восторженно рассказывающий о достижениях русской армии, о том, как задают жару немцам бравые солдаты, верные вновь провозглашенному правительству. Что мог знать он, штабной офицер, о линии фронта?! Но всё это померкло, когда Владимир узнал истинную причину пребывания Мишеля у них дома: отец решил устроить таким образом судьбу своей воспитанницы Анны. Кроткий белокурый ангел, она всегда раздражала Владимира затаенной в каждом движении, в каждом взгляде, в каждой черточке безупречностью. Он ненавидел блестящие синие глаза, золотистые волосы, струящиеся по плечам или затянутые в тугую аккуратную прическу, чистый нежный голос, сладко поющий новомодные романсы. Казалось, лишь радоваться можно: теперь эта госпожа-совершенство навсегда покинет дом, не будет больше мелькать перед глазами с улыбкой учтивой вежливости на тонких устах. Пусть убирается вон, пусть музицирует в гостиной Репниных!!! Только… Отчего же сердце истекало кровью каждый раз, когда Корф думал о предстоящей свадьбе? Скрипя зубами, он провожал ее взглядом и шипел ей вслед: «Ненавижу…» Пока однажды ночью, снова вскинувшись в кровати от кошмаров войны, преследовавших его и во сне, и наяву, Владимир не вышел в гостиную выпить коньку… Она была там – видимо, тоже не могла заснуть… За окном бушевала непогода, в близкой столице – Временное правительство, в душе молодого человека, искалеченной войной и разочарованиями, – целый ад непонятных чувств и страстей. Увидев сына старого барона, красавица склонила голову и, извинившись, намеревалась уйти, но его руки не пустили. Чего он хотел в тот миг? Просто показать ничего не значившей для него особе, что она здесь – никто, а посмела украсть любовь отца, по праву принадлежащую ему. Прижав девушку к стене, Корф прорычал ей прямо в ухо все свои обвинения – но не услышал ни слова в ответ. Она дрожала, молодой человек предпочитал думать, что от страха. «Боишься меня, госпожа-совершенство?» - презрительная насмешка сорвалась с губ, и Анна подняла на него свои бездонные глаза. А потом… Он не ждал этого, и оттого сердце бешено застучало, разгоняя по венам огненную пылающую кровь, когда красавица без тени страха подалась ему навстречу и тихо-тихо, почти неслышно, прошептала: «Володя…» Тогда-то пришло в ослепительном блеске счастья понимание того, что он не жил до этого мига. «Аня…» - так же неслышно слетело со вздохом с его губ. Маленькие ладошки скользнули по его плечам, тонкие руки обняли за шею, притягивая его все ближе, и ближе… Все слаще и слаще становился воздух, согретый их дыханием. Владимир трепетно прикоснулся к мягким губкам маленькой девушки, которую он по-прежнему прижимал к стене, и отступил, вглядываясь в сияющие глаза. Отблески свечей отражались в их глубине – и синие зрачки горели, сияли, мерцали переливами жемчуга и перламутра. - Володенька, - снова произнесла она его имя, прижимаясь к широкой груди молодого барона. – Ты снова уедешь на фронт, ты сам говорил, что уже через пять дней… Я хочу, чтобы ты… Сбивчивые объяснения, негромкие слова, срывающиеся с губ, как падают слезы с густых ресничек, открыли перед Владимиром главную тайну его сердца: он любил ее – давно и безумно. А она любила его. Но почему только сейчас, искалеченный войной, он обрел желанную любовь? Почему же только сейчас, обещанная другому, она сделала шаг ЕМУ навстречу? «Не дури, Корф, ты ведь и впрямь уезжаешь через несколько дней! А что будет с ней? Если ты действительно любишь – откажись, сдержись, уйди!!!» - кричала совесть, увещевая его мятежную душу, стараясь заглушить томительный и властный зов сердца, смирить загоревшееся желанием тело. Но он не послушал… Девушка лишь блаженно вздохнула, когда сильные руки подняли ее, прижимая к мужской груди, положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. В спальне, освещенной сиротливым огоньком догорающей свечи да лунным ликом, полускрытым за пеленой ночных облаков, Владимир поставил ее на пол. «Маленькая моя, ты не передумала?» «Глупый…» - Анна дотронулась немного дрожащими пальчиками до его черных волос и улыбнулась. «Почему ты делаешь это? Зачем ты делаешь это для меня?» Она грустно покачала головой: «Нет… Я делаю это для себя…» И в ответ на недоуменный взгляд серых глаз прошептала: «Я… я не могу жить без тебя… Я прошу тебя… пожалуйста…» Время остановилось в темной комнате посреди неопределенности и тревоги, объявшей весь мир вокруг. Даже совесть молчала, когда Владимир лихорадочно освобождал девушку от одежды. Как лепестки белых лилий, падали на пол покровы, оберегающие хрупкое девичье тело. «Аня, Анечка, какая же ты красивая…» - шептал мужчина, дотрагиваясь губами до нежной кожи молочно-белой груди, сводя с ума каждым прикосновением теплых пальцев. Анна обнимала его всё крепче, не отводя глаз, встречала и принимала его ласки. «Володя…» - протяжно простонала красавица, когда, еле сдерживаясь, он навис над ней, и в потемневших серых глазах снова отразился немой вопрос. Она ждала – его одного, и хотела – только его! Владимир понял это, опускаясь в манящее лоно, растворяясь, как в неистовом чистом первородном пламени небесного эфира, в любимой женщине. Он почувствовал, как она вздрогнула в его объятьях и тихонько всхлипнула, не в силах скрыть первую боль, вызванную его движениями. Что он мог сделать сейчас – чтобы ей стало хоть немного легче? Дрожа от желания и страсти, он легонько поцеловал свою девочку, прошептал «Я люблю тебя, Аня…» и с восторгом услышал, как она хрипло выдохнула: «Люби!!!»
- Зачем ты выходишь за Михаила? – в голосе мужчины отчетливо проскользнули ревнивые нотки. Анна приподняла голову и вздохнула: - Так хочет дядюшка... Боится за меня. Говорит, что мир такой неопределенный, что война затягивается, а мне нужно обеспечить будущее – подальше от тревог и переворотов. Губы мужчины искривила ухмылка: - Отец не понимает, что все, происходящее сегодня, - лишь преддверье великих событий. Очень скоро мир изменится, станет лучше, Аня! Вот увидишь… - его глаза блеснули в темноте, и руки еще сильнее обхватили тонкую талию лежащей рядом девушки. – А что до Репнина…Он не получит тебя – ты моя! Анна потерлась носиком о его щеку и прошептала: - Как же давно я мечтала об этом… - Да? – казалось, он не поверил, хотя сегодня ночью девушка уже доказала ему правдивость своих слов. - Очень давно… - Анна провела ладонью по его груди. Шрам, напоминание о последнем ранении, отчетливо выделялся на бледной коже. – Когда ты уехал на войну, я надеялась, что скоро вернешься. Андре Долгорукий ведь вернулся через год… А тебя не было… Из твоих писем я понимала лишь то, как там опасно. И очень боялась – что ты… что с тобой… что не успею сказать тебе о своей любви. - Анечка… - так хотелось стиснуть ее сейчас крепко-крепко, соединить с собой, по-настоящему сделать своей половинкой, стать ее половинкой – как в древней прекрасной легенде. Владимир накрутил на палец ее светлый шелковый локон и прикоснулся губами к нежному виску девушки. - Владимир… - она томно прикрыла горящие глазки. Потом погрустнела, вспоминая: - Когда мы получили письмо о твоем ранении – я места себе не находила. Решила: если ты вернешься – будь что будет, я уже не отпущу тебя. Никогда! - Я не хочу уезжать, - честно признался Корф, впервые в жизни понимая, что судьба привела его, наконец, к той, ради которой можно забыть обо всем! Хотя… не совсем. Есть по-прежнему его долг перед своей страной, перед людьми, с которыми свела его война, светлой идеей которых горело его сердце. Горький вздох слетел с мужских губ: – Но я должен уехать, Аня. - Куда?.. Снова на фронт? – девушка встрепенулась. – Я поеду с тобой! Я буду с тобой, кем угодно – пока не прогонишь!... - Глупенькая, там же война. Я не хочу, чтобы тебе угрожала опасность. Ты останешься дома и… - И выйду замуж за Репнина… - Анна обиженно отвернулась, маленькие плечи задрожали от беззвучных рыданий. Он пытался ее успокоить, говорил, что не допустит этой свадьбы, что завтра же попросит у отца ее руки, и Анна останется в имении уже его невестой. Но красавица не унималась. Сквозь слезы он разобрал: - Дядюшка не согласится на наш брак… Он сказал, что ты… с этими… - она резко развернулась и умоляюще прошептала: - Володенька, это ведь неправда!? Ты же не поддерживаешь этих людей, которые разбрасывают листовки на площадях и ратуют за новый порядок!? - Анна, ты ничего не понимаешь! – сухо оборвал Корф. - Большевики хотят, чтобы наша страна наконец-то обрела давно заслуженную свободу. - Так ты один из них? – глаза девушки расширились от удивления. Владимир встал, быстро одел валяющийся тут же на кресле халат и подошел к окну. Бледности его красивого лица отвечала лишь луна, тусклым светом отражаясь в оконном стекле. -Да. И я пойду с ними до конца. Комнату заполонила тишина – непрерывная, постоянная, звенящая в ушах досадной безысходностью. В этой тишине вдруг слабо скрипнула кровать. Молодой барон повернулся на звук: - Аня, куда ты? Она неопределенно пожала плечами: - Подальше отсюда… - накинула на плечи легкий кружевной пеньюар и направилась к двери. - Анечка… - Владимир, не веря собственным глазам, смотрел, как она уходит, - его мечта, его жизнь, его судьба! Да что ж такое? Зачем? Почему она не понимает его? Бросился вдогонку и уже в дверном проеме схватил девушку в объятья: - Анна, послушай, большевики – не зло. Вспомни: мы были детьми, и отец рассказывал об Иване Ивановиче Корфе, том самом, что был декабристом! Он тоже хотел добра для России, он тоже был на стороне восставших… И в нашей семье его считали героем! А мы, как и он когда-то, хотим изменить мир… - Не сравнивай! – Анна гордо вскинула золотистую головку, и синие бездонные глаза гневно посмотрели в самую душу молодого человека. – ТОТ барон Корф действительно хотел изменить мир, а они… вы… хотите утопить его в крови… - Ты ничего не… - попытался снова объяснить Владимир, но девушка, с силой оттолкнув его руки, выбежала из спальни. Он не пошел за ней… Попытки поговорить на следующий день, через день, через два не увенчались успехом. Корф вернулся на фронт, а в столицу попал уже в октябре – в самый разгар Революции. Будучи совершенно уверенным, что отец и Анна покинули объятый огнем и кровью, заполненный гневом восставших народных масс город, он решил: так будет лучше для всех. Великое время требует великих жертв – и со своей стороны он пожертвует любовью, единственной, первой и последней, которая встретилась на жизненном пути. Да только этого оказалось мало…
Он не был один: среди большевистских колонн, стройными рядами шагающих в светлое будущее, были другие, такие же как он – поверившее в этот путь. «Из бывших…» пренебрежительно кивали в их сторону не обремененные дворянским происхождением революционеры. В его сторону слышалось много чего, но, упорный и гордый, уверенный в своем выборе, он пережил этот страшный месяц, все еще надеясь на свою правоту, на чистоту и благородство идеи, подкупившей его. И старался не думать о родных… Пока до слуха не донесся разговор двух матросов – и в самое сердце резануло: «Расстреляли того баронишку» - «Это ж какого?» «Да из особняка на Фонтанке – у которого фамилия уж больно немецкая…» «Что ж он? На коленях, небось, лазил? Пощады просил? » - «Ни в какую! И предлагали ведь – присягнуть красной власти. А он грит: лучче смерть! И получил свинца в глотку!!!» «Отец…» - пронеслась страшная мысль. Не разбирая дороги, Корф побежал к дому, столько поколений принадлежащему его семье. Показал часовым у входа необходимые документы… Пропуск… Ему козырнул старый солдат, несущий караул по приказу новой власти… Слабо освещенная гостиная – и посреди царящего хаоса, будто земная твердь, основа мироздания, дубовый стол, черный резной стул, нахмуренный представитель ЧК, знакомый Корфа еще по Рижскому наступлению, и она… Анна… ЕГО Анна… Измученная, бледная, дрожащая, как осиновый замерзший на ветру лист, и прекрасная… Владимир замер, не решаясь подойти, вслушиваясь в каждое слово. - Так вы не признаете?... Тихое, чуть слышное: - Нет… - Вам известно, что всех, противящихся новой власти… - Да! – она, как всегда непокорная, гордая, знакомым жестом отбросила со щеки спутанные волосы. - Вот и хорошо… До утра вашу судьбу решат. – Усталый кивок головой – и девушку увели. Она словно растворилась в сумраке смежных комнат. - Николай! – Владимир шагнул на свет, сжав в руке кобуру револьвера. - А, Корф, ты? – казалось, хмурый чекист не удивился. – Твоя сестра? Владимир лишь пару секунд помедлил с ответом, потом уверенно произнес: - Не сестра. Моя невеста. - Ясно… Что – из «сочувствующих»? Чего молчишь? Вижу же, что нет. И незачем тебе такая – миллион других найдешь, товарищ! Корф упрямо тряхнул головой, и черная челка упала на глаза, скрыла свежий шрам над левой бровью. - Мне не нужны другие – только она. Николай хмыкнул удивленно, но промолчал. В камине потрескивали поленья, и горьковатый дым от недосушенного дерева висел в воздухе вместе с тишиной и ожиданием беды. - Ладно. Даю тебе ночь. Уговоришь ее добровольно отказаться от своих убеждений, признать власть Советов, - и можешь забирать ее себе. Живую…
Темная коморка возле кухни едва ли походила на комнату – скорее уж на кладовку в военных казармах. Анна, кутаясь в потрепанную шаль, подняла испуганный взгляд на вошедшего мужчину и тихо вскрикнула, недоверчиво вглядываясь в родные черты. Владимир ожидал чего угодно: гнева, укора, ненависти, слез… А она, быстро поднявшись, приблизилась к нему, прикоснулась холодными пальчиками к рассеченной брови и прошептала: «Тебе больно?...» Он накрыл ее руку своей. «Больно, любимая… Я не могу тебя видеть – здесь…» Девушка вздохнула: «Мы сами выбираем свой путь…»
Он так и не смог уговорить ее – ни в чем. Как и тогда, в их первую ночь, в их последнюю встречу. И теперь считал минуты до рассвета… Его идея разрывала душу, его революция требовала крови, его новая жизнь, положенная на алтарь служения стране – не новой или старой власти, не большевикам, не их вождю – только Родине – все они, обступив темным призрачным кольцом, напоминали: „Не забудь, Владимир Корф, сейчас ты уже не принадлежишь себе – ты наш. Твои помыслы – о нас, твои чаянья – за нас, твоя жизнь – нам!!!!” …Потрескивает огонь в печи. Ноябрьский дождь за окном медленно превращается в декабрьскую стужу… Часы отбивают время до восхода солнца, до ЕЁ смерти… И призрачный свет далеких туманных грез вдруг отчаянно меркнет перед сиянием ее счастливого взгляда. «Анна… Анечка… Я не могу отдать тебя им… Не могу… Черт!» Корф вскочил: гори оно всё синим пламенем – ярко, горячо, обжигая кожу, сворачивая живую кровь! Если суждено умереть – он примет пулю. Хоть прямо в сердце. Но использует этот маленький шанс спасти ее жизнь. Пробежал мимо часовых, мимо греющихся у камина солдат, чуть не снес дверь коморки с петель и, грубо схватив пленницу за тонкое запястье, повел ее прочь отсюда – побыстрее, подальше… - Эй ты, товарищ, куда?! – услышал растерянный возглас. Криво усмехнулся: - Привести в действие приговор революции… - и чуть не бросился на понимающе кивнувшего часового… Но времени на это не было. Да и рисковать так сильно Корф был не намерен. Анна молча спешила за ним, боясь произнести хоть слово. Николая в гостиной не было. К счастью или, может, наоборот… Кто знает? Уже у входной двери Владимир и Анна столкнулись с ним. - Куда?.. – только и успел выкрикнуть чекист, заметив в глазах бывшего товарища лихорадочный блеск. Но револьвер, крепко зажатый в руке, выстрелил… Где-то затрещала пулеметная очередь, в ней растворился женский крик…
Они убегали в разорванную между осенью и зимой холодную ночь, не зная, что ждет за поворотом, не ожидая помощи, даже не надеясь на нее. Они понимали только одно: никакие революции, никакие призрачные обещания не важнее их любви. Позади было несколько кварталов, река с ее ледяными водами отделила Владимира и Анну от покинутого корфовского особняка. Молодой человек чувствовал, что девушке надо отдышаться, но страх за ее жизнь гнал дальше, не разрешая останавливаться. Наконец, она, задыхаясь, хрипло проговорила: «Володя, я больше не могу…» Прижав к груди запыхавшуюся Анну, Корф прикрыл глаза: в суматохе утверждения новой власти сбежать можно, но что потом?.. Был только один выход – и когда-то, при иных обстоятельствах, Владимир наотрез отказался бы так поступать… А теперь не мог поступить иначе… Словно прочитав его мысли, девушка подняла уставшее лицо и встретилась с ним взглядом: - Ты думаешь, мы сможем жить вдали от нашей страны? - Мы обязаны, Анечка. Когда-то наши дети или внуки вернутся домой, и возможно, таки построят светлое будущее… Девушка горько усмехнулась, отворачиваясь от него, всматриваясь в темноту. Через несколько мгновений задумчиво произнесла: - Когда-то ты признавал только за большевиками способность изменить мир к лучшему… Корф вздохнул: - Признавал. - Зачем, Володя? – её глаза подернулись пеленой слез – впервые за эту страшную ночь. Впервые за много дней и ночей. – Почему тебе понадобилось столько времени служить этой революции, чтобы потом, разочаровавшись, бежать из своей страны? Почему раньше ты не понял ее истиной сути? Почему не примкнул к русским офицерам, ставшим последним оплотом нашего государства, а позволил ЭТИМ бесчинствовать в твоем городе, в твоем доме, убить ТВОЕГО отца? Зачем было всё это???? - Наверное, затем, чтобы понять: ТЫ – самое важное в моей жизни, Аня… – немного просто, немного торжественно произнес Владимир. – Я люблю тебя. И если ради тебя я должен чем-то пожертвовать – я сделаю это. - Даже тем, во что веришь?... – прошептала девушка. Он выдохнул: - Да… - и, склонившись к ее губам, почти прикасаясь, обжигая своим дыханием, тихо добавил: - К тому же, я не могу верить в то, что пытается отнять тебя у меня …
Уже через месяц они были далеко от разбитой, разрубленной окровавленными шашками страны. И горечь потерь смешалась со сладостью их любви. Не многим повезло так, как им, или даже меньше. Единицы повторили их судьбу. Миллионы поплатились собственной жизнью. Но они – Владимир и Анна Корф – совершенно точно могли сказать: любовь вывела их из царства войны и смерти, через мрак и неверие, мимо призрачных надежд, за недосягаемые горизонты – навстречу счастью.
КОНЕЦ
blondy
Admin **Miss Sherlock Holmes,at your service!!!!!**
I don't find it depressive in some parts it's really sad but not depressive Once more you showed us how good you are in choosing words I love your descriptions of nature, but most of all I love how you describe the feelings of your characters Even though the story carries a little bit naive facts. For example- how could Korf expect Anna not to know who he is when he was well-known in public and appeared on TV, in magazines... and she who thought he was just a spitting image of the man she dreamed of but still believing he's someone else , but those are little things and not so important, anyway the story is still so beautifully written I really enjoyed it I liked Anna's struggle with her dreams, later with her feelings towards Vladimir, then again fighting the fear of being a mistress, fighting the sadness and loneliness and in the end showing how strong she is, ready to sacrifice her happiness by letting him go... So I wouldn't agree with Lev who thinks Anna is weaker than Vova in this story....I think Vova is weak too because he, being married, fell in love with a woman , lied to her, never tried to find her after she disappeared, then again almost agreed to her sacrifice and left... But in the end they both showed how strong they are and how strong their love is, and that's what matters the most....
blondy
Admin **Miss Sherlock Holmes,at your service!!!!!**
Владимир и Анна одинаково сильны, только разные, и сильны по-разному. Слабость Анны укрощает силу Владимира, а ее сила позволяет ему выстоять в минуты слабости.
I think I just wrote/said the similar thing but in different words They are both weak and strong in certain situations but they always complete each other i.e. help each other in their weaknesses and make each other stronger .... Пионыч пишет:
цитата:
В общем, полная и исключительная гармония.
As a conclusion to what I said previously... Пионыч пишет:
цитата:
Вообще-то, по крайней мере, по авторской задумке, я возвысила Анну над Владимиром.
I noticed... ...that's why I said I don't agree with Lev.... Пионыч пишет:
цитата:
Но все равно я настаиваю на том, что они в одинаковой мере сильны. Возможно, я не правильно это доношу, возможно, те, кто не видит этого в моих произведениях, просто мыслят иначе.
So far, I guess, I prooved that I always manage to get the idea from your stories i.e. to understand and see what you were trying to say to your reader ...Right?
Отправлено: 24.04.09 00:54. Заголовок: blondy пишет: I lik..
blondy пишет:
цитата:
I liked Anna's struggle with her dreams, later with her feelings towards Vladimir, then again fighting the fear of being a mistress, fighting the sadness and loneliness and in the end showing how strong she is, ready to sacrifice her happiness by letting him go...
You right, honey! That's what I really wanted to show - all Anya's doubts and struggle, and her sacrifice, and her reward for all of that stuff, of course. blondy пишет:
цитата:
I think Vova is weak too because he, being married, fell in love with a woman , lied to her, never tried to find her after she disappeared, then again almost agreed to her sacrifice and left...
Agree with you. With all my love to Vova Korf I always thought he is a kinda worse here (so to say). That's why I was really surprised to see not everybody supposed so. blondy пишет:
цитата:
So far, I guess, I prooved that I always manage to get the idea from your stories i.e. to understand and see what you were trying to say to your reader ...Right?
Sure! You can't even imagine how I appreciate the fact you understand my characters and my author's intentions so well Nena, dear, thank U ever so muuuuuch
Отправлено: 26.04.09 22:31. Заголовок: Не могу поверить в т..
Очень хочется сказать громаднейшее спасибо автору за "Осень и любовь ходят рядом..." Отчего-то мне очень хотелось пожать руку Владимиру и сказать много теплых слов Анне Ощущение правильности происходящих событий
Пионыч пишет:
цитата:
„Романтика революции, или История одного заблуждения”
Романтичной революцию мне как-то не представляется. И немного не представляю себе, чтобы Корф так слепо шел за большевиками Впрочем, мало ли что могло быть
Анна и Владимир вышли на удивление равными друг другу , и так же оба упрямы, смелы, тверды в своих взглядах и убеждениях, сильны и стойки. Но что особенно приятно, что продолжая любить, никто из них не потребовал измениться другому, даже в самые трагические минуты. На мой взгляд, очень важно понимать и принимать любимого человека таким, какой он есть. Иначе - конец. Я очень люблю, когда они это понимают
Спасибо пишущему Скорпиону Прочла с большим удовольствием!
Что касается рассказов вообще, то со своей стороны могу сказать, что ты прекрасно все доносишь до читателя. Может быть, конечно, читатель имеет еще кое-какие свои мысли, но в целом могу подтвердить твои слова признанием достоверности для меня:
цитата:
Владимир и Анна одинаково сильны, только разные, и сильны по-разному. Слабость Анны укрощает силу Владимира, а ее сила позволяет ему выстоять в минуты слабости. Поэтому их судьба богата заросшими тернием тропами, и потому же так неделима, незыблема, неизбежна и вечна их любовь
Отправлено: 29.04.09 02:26. Заголовок: Sonya Rey пишет: От..
Sonya Rey пишет:
цитата:
Отчего-то мне очень хотелось пожать руку Владимиру и сказать много теплых слов Анне Ощущение правильности происходящих событий
Беру на себя смелость принять похвалы вместо них. Сонечка, спасибо большое! Мне очень приятно. Sonya Rey пишет:
цитата:
Романтичной революцию мне как-то не представляется. И немного не представляю себе, чтобы Корф так слепо шел за большевиками Впрочем, мало ли что могло быть
По поводу романтики - это всё благодаря Мыколе Хвылевому (был такой писатель украинский в 20-30-е годы, мне о нем частенько приходится рассказывать студентам, так что прикипела душой). Он писал в направлении "революционного романтизма", очень характерного для так называемого поколения писателей "расстрелянного возрождения". Отсюда и название. А насчет Корфа, у нас на форуме я спорила, и тут остаюсь при своем: он не слепо шел за ними, а поверил в идею (по сути, в общем-то, неплохую), а отошел от своих прежних убеждений, когда понял, что воплощение этой идеи вовсе не достойно. Понял, между прочим, довольно быстро: события рассказа - это приблизительно двадцатые числа октября (вторая декада ноября - по новому стилю) 1917 года. Революция только прошумела. И посягнула на святое - Анну. А вот в то, что Корф мог поверить, я верю тоже. Он же бунтарь романтического склада. Как В. Гюго. А тот бросался в политические крайности - от Наполеона к монархистам и назад - постоянно. Sonya Rey пишет:
цитата:
Что касается рассказов вообще, то со своей стороны могу сказать, что ты прекрасно все доносишь до читателя.
Отправлено: 01.05.09 02:23. Заголовок: Пионыч пишет: Беру ..
Пионыч пишет:
цитата:
Беру на себя смелость принять похвалы вместо них.
Пионыч пишет:
цитата:
он не слепо шел за ними, а поверил в идею (по сути, в общем-то, неплохую), а отошел от своих прежних убеждений, когда понял, что воплощение этой идеи вовсе не достойно.
Да, я понимаю, что он верил в идею, и он вполне стоек в своих убеждениях, но я никак не могла понять, почему он не увидел некоторых отрицательных моментов, ставших для него столь очевидными после, хотя бы в разгар событий? Он же тактик
Пионыч пишет:
цитата:
А вот в то, что Корф мог поверить, я верю тоже. Он же бунтарь романтического склада. Как В. Гюго. А тот бросался в политические крайности - от Наполеона к монархистам и назад - постоянно.
Любовь к Анне оказалась для Владимира дороже, но насколько я поняла, с некоторыми поправками, в целом, свои убеждения он сохранил Или я поняла неправильно? Разочаровавшись в методах и средствах, идею об изменении мира он увез с собой и Анной
Еще раз спасибо за то, что они не стали пытаться менять друг друга. Это случается так редко, что приятно об этом хотя бы почитать
Отправлено: 01.05.09 02:59. Заголовок: Sonya Rey пишет: Ра..
Sonya Rey пишет:
цитата:
Разочаровавшись в методах и средствах, идею об изменении мира он увез с собой и Анной
Sonya Rey пишет:
цитата:
они не стали пытаться менять друг друга. Это случается так редко, что приятно об этом хотя бы почитать
И там и там ППКС. Потому как независимо от политический, идеологических и каких угодно еще идей, наша основная идея ВовАнна. Ну что, выкладывать следующий рассказ? Этот будет вполне реалистический. Даже канонический. (в том смысле, что время и место БН)
Отправлено: 01.05.09 03:02. Заголовок: "Прах к праху..
"Прах к праху" Рейтинг: PG Герои: Анна, Владимир, немножко Вари и Поли (совсем чуть-чуть) Время и место: без изменений Сюжет: небольшая альтернатива после разрыва помолвки
Весенний ветер, вопреки ожиданиям промозглый, резкий и слишком сильный, бил по лицу, остужая, подхватывая и унося на своих крыльях горячие слезы. А они всё бежали и бежали по бледным щекам, не слушаясь тихих увещеваний маленькой белокурой девушки в открытой коляске: «Всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё должно быть хорошо…» Хмурое небо висло над головой, полное ожиданием близкого дождя. Как же холоден дождь в начале весны, как медленно падают на землю мутные капли, какой безысходностью веет от них, какой печалью!.. Девушка привстала, опершись рукой о поручень, и коснулась плеча старика, споро управляющего лошадью: - Нельзя ли… побыстрее? - Да куда уж быстрей-то, барышня? И так лошадка притомилась, как бы не загнать сердешную… Красавица вздрогнула, но не отступила: - Прошу тебя, миленький, побыстрее… Я… я приплачу!.... – с этими словами она сняла перчатку, стянула с тонкого пальчика дорогое кольцо и дрожащей рукой протянула его: - Держи, только подгони свою лошадь. Пожалуйста… - ее голос, чистый и нежный, как шепот молодой листвы, согретой ласковым майским солнышком, был полон отчаянья, которое девушка старательно прятала, и всё же оно горьким привкусом застывало на губах. Осмотрев драгоценность, ямщик кивнул и прикрикнул на животное: -А ну пошла, старая! Свист кнута смешался с порывом ветра и приглушенным бормотанием старика: «Так бы и сразу… А то – гони, гони, а ради чего гнать-то?» Девушка снова устроилась на сидении, потуже завернулась в накидку и чуть слышно прошептала: «Я еду, Володя, я уже совсем рядом…» В очередной раз пугающей волной накрыло воспоминание…Совсем недавно, казалось, гордо оставив на столе обручальное кольцо, Анна бросила барона Корфа, того, кто много лет был ее беспощадным мучителем, того, кто совсем скоро должен был стать ее мужем, того, кому навеки отдано в безраздельное владение ее маленькое влюбленное сердечко. Она уехала – и твердо решила: не вернется. Нынче она – не крепостная, безвольно выполняющая волю господ. Она теперь вольна делать собственный выбор, и если сочла нужным отказаться от любви, то непременно сделает это. И не пожалеет. Ни единого мига!
…Как же больно сделать вздох, когда холодный воздух обжигает горло, его ледяные пальцы прикасаются к душе и она тоже леденеет, словно и не весна на улице, а зимняя стужа. Так же больно, невыносимо, непоправимо признавать свои ошибки. А Анна… она слишком быстро поняла, что ошиблась. Грозной тенью навис рок, тяжелым грузом пришло понимание того, как сильна, незыблема, безгранична была ее любовь к Владимиру. Девушка вздохнула и окинула усталым взглядом окрестности: хмурые поля сменяли друг друга, темная полоса леса, еще не покрытого первой зеленью молодой листвы, - всё это дышало не весной, а какой-то щемящей безысходностью. Велика была любовь Анны, но, увы, столь же сильна была и ее гордость. Глупая, она не раз пеняла барона в сем грехе, а в действительности оказалось, что и сама не может переступить через свою гордость, примчаться к нему, прижаться к широкой груди, моля о прощении. Точнее, не могла… До той самой ночи… В тот вечер, как всегда, пытаясь совладать с собственным сердцем, Анна приказала себе не думать – о нем. О его серых глазах, полных тоски и усталости, о его неповторимой улыбке, способной своими лучами согреть даже в самый лютый мороз, о его нежных ладонях, прикасающихся к ней бережно и трепетно, о его поцелуях – волшебных, незабываемых, сладких и мучительных одновременно. Смежив веки, девушка повыше натянула одеяло и, проваливаясь в сон, пожелала не увидеть ЕГО…
Слеза маленькой капелькой упала на воротник накидки, и только влажная дорожка осталась на коже щеки, опаленная свирепым северным ветром. В тут ночь она его правда не увидела. В ту ночь ей снился могильный саван – белый, как мертвое лицо, накрывающий постель, и стол, и мягкие кресла в спальне. Завешенные зеркала, курные свечи, запах ладана и воска, с горчинкой сена, с тяжелым соленым привкусом закончившихся слез. В холодном поту девушка подхватилась, села на кровати, прижимая руки к часто бьющемуся сердцу. К чему всё это? К чему снится саван? Позабытое и ужасное, сейчас всплыло воспоминание – Варвара, охающая у печки, заламывает руки: «Бедный барин наш, Иван Иванович!!! Да как же так?.. Ой, не зря мне саван всю ночь снился – ровный-ровный, белый, будто снег лежит…» - Господи… - прошептала Анна в темноту ночи. – Господи и Пресвятая Богородица! Сохраните его, спасите и сохраните!!! Уже утром, покинув Зимний ни свет ни заря, она отбыла в поместье, гонимая не оставляющим ни на миг, мрачным и жутким предчувствием беды. Вбежав в дом, который она с детских лет считала родным, Анна бросилась в библиотеку. Пусто… Тихо… Одиноко… - Владимир… - сорвался с губ приглушенный шепот. – Владимир, где… Вы? Последнее слово получилось совсем уж вымученным, но девушка с тоской понимала, что, возможно, уже не имеет права, ласково прижав к своему сердцу его широкую ладонь, тихо прошептать ему «ты…», впервые позвать его «Володя…», в который раз уверить его: «Люблю тебя…». - Явилась все-таки? – несмешливо пропел за спиной знакомый голос. Анна медленно развернулась, пряча на самое дно своей души все чувства и горести, все страхи и боль. - Здравствуй, Полина… Горничная смерила гостью презрительным взглядом: - Что же, снова из Петербурга к барину прибежала? – поправив роскошную косу, она усмехнулась. – Опоздала ты, нет барина! Раньше приезжать следовало! Сердце остановилось в тот же миг, темная волна накатила, застилая взгляд, комната закружилась, уносясь куда-то вдаль. Стиснув пальцы в кулак, Анна сглотнула и дрожащим голосом произнесла: - Где… он? – и вдруг губы, не слушаясь хозяйки, буквально прокричали испуганной Полине. – ГДЕ ОН??? - Совсем уж из ума выжила? – крепостная отступила, боязливо поглядывая на свою извечную ненавистную соперницу. – Уехал барин, забыл тебя да и укатил на воды, поправить здоровье. В глазах Полины заплясали смешливые искорки, тон сразу стал мечтательным и слащавым: - Вот вернется Владимир Иванович с молодой женой – праздник устроит не хуже, чем у вас в Петербурге! - Уехал… - запоздалым эхом сорвалось вместе с облегченным вздохом. Какая разница, куда и зачем, надолго ли, с кем и когда вернется?! Главное, он жив, и тот кошмар – просто игра болезненного воображения, измученного разлукой! Она сама отказалась от него – и теперь вынуждена принять простую истину: Владимир, возможно, и не забудет своей долгой мучительной любви к бывшей крепостной, но он не простит ее предательства. Никогда… Со временем боль притупится, он научится жить без нее, женится и станет счастлив… Жив и счастлив. О большем примчавшаяся нынче в поместье Анна не смела и мечтать. Проводив взглядом недоумевающую Полину, девушка сняла теплую накидку и небрежно бросила на диван. Не хотелось ничего – лишь раствориться в весеннем холодном ветре и навсегда исчезнуть. Но коль уж она приехала сюда, то можно хотя бы с Варварой повидаться… Варя… Воспоминание о доброй женщине, заменившей мать, было теплым, как печка в старой кухне, и ласковым, как мягкая Варина ладонь. Тихонько приоткрыв дверь, Анна помимо воли улыбнулась: дородная кухарка по своему обыкновению хлопотала у плиты, что-то бормоча себе под нос. - Здравствуй, Варенька! – она едва ли не подбежала к доброй женщине, осознавая, как соскучилась за ней. - Аннушка! Вернулась!... Утирая слезы передником, Варвара еще долго охала и причитала, прижимала к груди свою ненаглядную девочку, пока, наконец, не решилась задать мучивший ее вопрос: - А что же тебя привело сюда, голубка? - Я… - Анна запнулась, подбирая слова, но быстро встрепенулась, синие глаза засияли – глубокие и чистые от стольких пролитых слез. – Я по тебе соскучилась… И по дому… Варвара нахмурилась: - А по нему, что же, нет? Девушка отвела взгляд, но кухарка, развернув ее за плечи, заставила посмотреть себе в глаза: - Вижу же, что к нему приехала…- она тяжело вздохнула. – Верно это… Жаль только, что поздно… - Поздно? – голос Анны задрожал от разочарования и обиды. – Откуда мне было знать, что Владимир на отдых соберется? Да я бы… вообще не приехала, если бы… - Дура ты, девка! – в сердцах крикнула Варвара, прерывая ее бессвязную речь. – На Кавказ он поехал! Воевать удумал соколик наш ясный, Владимир Иванович… Она снова всхлипнула, утирая рукой слезу, и мельком глянула на испуганно замершую у стола, бледную, как полотно, Анну: - Не велел барин никому говорить, да я не сдержалась… Ты уж прости, Аннушка… Не велел он… Господи, как тяжело дается каждый вздох, когда сердце, отказываясь стучать, замирает, когда, не смея вздрогнуть, каменеют пальцы, а ноги становятся неподъемной гранитной глыбой, и каждый шаг – адская мука, и каждый шаг – в бездну. - Давно… уехал? - Так сегодня… - Варя с надеждой взглянула на девушку. – Может, еще догнать сможешь? Я велю Григорию коляску заложить… Устало отмахнувшись, Анна прислонилась к дверному косяку: - Это уже неважно… - и медленно вышла из кухни, оставив недоуменную Варвару, мерно потрескивающий в печи огонь, бесконечно дорогие сердцу воспоминания о том, как здесь, у этой самой двери, она была счастлива, замирая в объятьях любимого, и как его губы бережно и нежно прикасались к ее тонким пальчикам.
Отправлено: 01.05.09 03:05. Заголовок: Неважно… Всё потерял..
Неважно… Всё потеряло смысл, потому что он уехал… Всё потеряло смысл из-за того, куда он уехал. Снова бросил, выгнал из своей жизни, так же, как и тогда – из спальни. Не разбирая дороги, Анна шла по комнатам, по длинному пустому коридору, безвольно уронив руки, путаясь в длинных юбках. И каждый шаг отдавался болью в сердце: «Любил ли? Любил ли? Любил ли?» Если да, то неужели не понял: если его не станет, если он погибнет там, то она тоже не сможет жить. Девушка вздохнула: значит, не понял, не поверил, не простил… Она очнулась у двери библиотеки и резко дернула на себя резную золоченую ручку. Да и поделом ей! Медленно, с трудом переступая через ворох нахлынувших воспоминаний, Анна подошла к столу и присела на краешек хозяйского кресла. Потом устроилась поудобнее и прикрыла глаза – едва ощутимый, но такой близкий и родной, запах Владимира еще чувствовался здесь, это полированное дерево еще помнило тепло его рук, к этому хрустальному бокалу, на дне которого засох, как кровь, осадок вина, прикасались его губы – горячие и влажные, пьянящие гораздо сильнее, чем хмельной напиток… «Подожди… У нас найдутся дела поважнее...» - вспомнился его тихий, насмешливый голос, полный хрупкой, робкой нежности, - и в груди заныло, горло сдавили так близко дрожащие слезы. Не замечая, как они капают на гладкую поверхность стола, девушка скользнула рукой по подлокотнику кресла – мягко и ласково, как по плечу любимого. Открыла ящик и прикоснулась к запечатанному сургучом конверту: - Кому ты так и не отправил письмо, Володя?.. – почти неслышно спросила у тишины вокруг, достала бумагу и с удивлением заметила на ней выведенное уверенным почерком барона Корфа своё имя.
Пока дрожащие пальцы разрывали конверт, Анна не отрывала взгляда, всматриваясь в бумагу, словно пытаясь у нее узнать, что таится за печатью с гербом Корфов, какой приговор ей, предавшей и покинувшей невесте. Но стоило свернутому тонкому листку выпасть на стол – девушка зажмурилась и замерла, в страхе от того, что может прочесть. Потом ресницы дрогнули, она приоткрыла глаза и поближе поднесла горящую в канделябре свечу – такую же одинокую, как и она сама, в вечерних сумерках, окутавших старую усадьбу. «Анечка… Любимая…» - и чернильные строчки запрыгали перед глазами, расплылись, совсем непонятные за пеленой слез. Утершись рукавом, Анна всхлипнула и снова поднесла письмо к свету. «Когда ты читаешь эти слова, меня уже нет… Но это нестрашно… Ты только помни: я жил в то немыслимо короткое мгновение, когда ты любила меня. Говорила ли, так ли было на самом деле – всё равно. Ни до того дня, когда я увидел в твоих прекрасных глазах, что прощен, ни после того, как холодным блеском камня сверкнуло в лучах весеннего солнца возвращенное тобой кольцо, - я не жил, возможно, тогда я только ожидал, что оживу…» - Володенька… - всё остальное стало неважно, то, что написано дальше, то, ради чего она уехала, гордо бросив: «Вы больше за меня не в ответе!». Осталось лишь это увиденное… нет, услышанное раньше времени признание в вечной любви, выведенное его уверенной сильной рукой. Бросив мимолетный взгляд вниз, Анна заметила небольшую приписку – совсем мелким почерком. Четыре строчки, написанные Владимиром то ли специально, то ли случайно: But yet awhile her shears be stayed For dying I would fain recline On Anna’s breast, and there belaid Where Anna’s dust might wed with mine *
Прижав письмо к губам, а потом к сердцу, Анна бросилась на улицу, на ходу подхватив оставленную на диване накидку. Только бы знать, как далеко он успел уйти от нее! Только бы конь был достаточно резвым и быстрым! Только бы догнать его и вернуть – этими же строчками, этой же болью – свою любовь, СВОЮ вечную и бесконечную любовь…
Черная мокрая ветка хлестнула по лицу, будто пощечина. Заслонившись, девушка с трудом удержалась в седле, но слишком сильно было желание догнать его, примчаться к барону, где бы он ни был, через все эти глупые споры, упрёки, суету, прижаться к его груди, забывая обо всём, что минуло, храня в памяти только сладость его признания, боль разлуки и немного запоздалое понимание собственного сердца. Вдруг вышколенный конь сбавил бег, а потом и вовсе остановился. Сама судьба, преградив лесную дорогу сухим деревом, противилась их встрече. И в то же время девушка отчетливо понимала: если не поскачет дальше, не остановит Владимира, то может быть, навсегда его потеряет. А она не могла! Не могла… Быстро спешившись, Анна прикоснулась к потрескавшейся темно-бурой коре. Силы враз оставили, и с болезненным стоном из глаз полились слезы, пальцы вцепились в прошлогоднюю траву, смешанную с последним инеем и холодным весенним дождем. Всё это уже было однажды: так же Анна смотрела вдаль, поскользнувшись на чуть растаявшем снегу, так же не могла унять струящиеся по щекам горькие слезы, так же прощалась со своей мечтой и надеждой. Только та мечта, разбитая на тысячи осколков Михаилом, была призрачной и туманной, ту надежду, сотни таких надежд бывшая крепостная променяла бы сейчас на одну маленькую возможность услышать бархатный голос, чуть-чуть удивленный, мягкий и такой родной, на выдохе произносящий: - Анна?! Боясь очнуться и снова оказаться в одиночестве посреди холодного вечернего леса, девушка подняла глаза. - Что с Вами, Анна? Откуда Вы здесь? – не скрывая тревоги и недоумения, Владимир спрыгнул с коня и быстро подошел к девушке. - Аня?... – он всматривался в ее испуганные глаза, пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы и наверняка тоже до конца не веря, что это действительно она, что она рядом, что вернулась. «Поверь! – мысленно взмолилась она, боясь нарушить молчание.- Я люблю тебя! Только тебя… Поверь мне. Прости меня…» Корф упрямо тряхнул головой, наклонился и резко поднял девушку с холодной влажной земли. - Вам не стоило одной выбираться в лес вечером, что бы… - он нахмурился и на миг запнулся, подбирая слова, - что бы Вас сюда не привело… В лесной чаще быстро наступали сумерки. Всё темнее становилось под сенью дубов и сосен, последние отсветы догорающего вдали заката золотили белокурые волосы хрупкой девушки и маленькими огоньками плясали в серых зрачках стоящего рядом молодого человека. Она не сводила с него глаз. Пусть говорит всё, что угодно, пусть упрекает, недоверчиво всматриваясь в ее лицо. Слышать этот голос – уже счастье, чувствовать его близость – уже блаженство, знать о его любви – это и есть жить! С ним, для него, ради него! - Где ты был? – смахнув со щеки предательски скользнувшую с ресниц слезинку, Анна подошла вплотную к барону и сжала дрожащими пальцами лацканы его пальто. – Я испугалась… Опустив взгляд, она несмело прижалась к его груди, и в бешеном стуке его сердца послышалось радостное: «Жив! Жив! Жив!» В ответ немного растерянно Владимир прошептал: - Я... сначала поехал к Долгоруким, и долго спорил с Андреем… Мы так и не помирились… Представляешь, Натали у алтаря отказала ему! – несильно сжав дрожащие плечи, молодой человек заставил девушку поднять голову, встречая ее взгляд. - Я уехал, когда князь с княгиней вернулись из церкви, и сразу сюда к тетушке… Он умолк, и уже угадав застывшие, так и не произнесенные любимым слова, Анна грустно вздохнула: - Попрощаться? Ты ехал к Сычихе попрощаться перед отбытием на Кавказ? - Откуда..? Она не разрешила ему договорить, поднявшись на цыпочках и прикоснувшись своими влажными от слез и холодными от вечернего северного ветра губами к его губам…
*** - Твой поцелуй на вкус как зима… - Анна счастливо зажмурилась, всё еще не в силах отпустить его, разжать объятья. - Зима? – Владимир прижал ее к себе еще теснее и хитро улыбнулся. – И почему же? Смех девушки, вплетаясь в тишину вечернего леса, показался ему особенно звонким и хрустальным. - Зимой я поняла, как сильно тебя люблю… - Любишь? – недоверчиво переспросил он. Возможно, Владимир еще что-то хотел сказать, да только Анна, обняв его за шею, притягивая ближе, прошептала на ухо сотни лет назад написанные строчки, а потом, встретившись с ним сияющим взглядом, уверенно произнесла: - Разве ты забыл? Вся твоя жизнь принадлежит только мне… И я никогда тебя не отпущу…
КОНЕЦ _______________________________
* Когда ее в последний путь земной Оденут, к Анне я приду склониться, И пусть я сам лишь там найду покой, Где Анны прах с моим соединится. (В. Шекспир, перевод мой, весьма свободный)
blondy
Admin **Miss Sherlock Holmes,at your service!!!!!**
„Романтика революции, или История одного заблуждения”
I just read this one... In general, I like it.....but if I analyse it bit by bit then there are some things I don't really like or understand ( I'm not so fond of wars,revolutions etc. )...pretty much the same things Sonya said about or reproached Korf
Sonya Rey пишет:
цитата:
Анна и Владимир вышли на удивление равными друг другу , и так же оба упрямы, смелы, тверды в своих взглядах и убеждениях, сильны и стойки.
Indeed!!! As in their principles so in love....straight and direct... Пионыч пишет:
цитата:
А потом… Он не ждал этого, и оттого сердце бешено застучало, разгоняя по венам огненную пылающую кровь, когда красавица без тени страха подалась ему навстречу и тихо-тихо, почти неслышно, прошептала: «Володя…» Тогда-то пришло в ослепительном блеске счастья понимание того, что он не жил до этого мига. «Аня…» - так же неслышно слетело со вздохом с его губ. Маленькие ладошки скользнули по его плечам, тонкие руки обняли за шею, притягивая его все ближе, и ближе… Все слаще и слаще становился воздух, согретый их дыханием. Владимир трепетно прикоснулся к мягким губкам маленькой девушки, которую он по-прежнему прижимал к стене, и отступил, вглядываясь в сияющие глаза. Отблески свечей отражались в их глубине – и синие зрачки горели, сияли, мерцали переливами жемчуга и перламутра.
Пионыч пишет:
цитата:
Дрожа от желания и страсти, он легонько поцеловал свою девочку, прошептал «Я люблю тебя, Аня…» и с восторгом услышал, как она хрипло выдохнула: «Люби!!!»
These parts are absolutely wonderfully written...
Thanks,Natasha!!!
blondy
Admin **Miss Sherlock Holmes,at your service!!!!!**
I must say this one is a lot more interesting than the previous one...
Natasha, again and again I compliment you for your wonderful descriptions of inner thoughts and struggle of your character's , in this case Anna's, because the emphasis was on Anna...she carries the whole story .... Vova came as an award for her regret, caring and strong love ....I must say that part of the story utill they met was a lot better written (it's more powerful in it's content), than the one describing their encounter...
Прочла название и испугалась, что с Анной и Владимиром что-то нехорошее случится. Но обошлось
Пионыч пишет:
цитата:
Этот будет вполне реалистический. Даже канонический.
Затронут один из самых спорных моментов
Я не считаю поступок Анны предательством, поскольку, если исходить из этого, Владимир тоже предал Анну: потому что не понял, не побежал за ней, не удержал, дал ей уйти... А у Анны были причины к этому шагу. Помыслить же, что они оба предали любовь, я не могу
Гордость, недоверие, непонимание, страх... И тут и там все это вставало между ними. Им еще многому предстоит научиться Было бы желание, а у этих двоих его хоть отбавляй
На мой взгляд, здесь Анна оказалась немного выше Владимира Смогла то, что не сумел он. Пока не сумел
Отправлено: 07.05.09 01:22. Заголовок: blondy пишет: In ge..
blondy пишет:
цитата:
In general, I like it.....but if I analyse it bit by bit then there are some things I don't really like or understand ( I'm not so fond of wars,revolutions etc. )...pretty much the same things Sonya said about or reproached Korf
Well, if I analized What I've written, I would say that "Романтика революции" is about Vladimir who has lost his way and his Love that helped him to find it. Revolution, war etc. - is just the background. From my point ofview, the story is thesame I saw in BN - only with other accents and historical circumstances. blondy пишет:
цитата:
These parts are absolutely wonderfully written...
Thanks, sweety! blondy пишет:
цитата:
again and again I compliment you for your wonderful descriptions of inner thoughts and struggle of your character's , in this case Anna's, because the emphasis was on Anna...she carries the whole story .... Vova came as an award for her regret, caring and strong love
Yeah, I made up my mind to show the picture from Anna's side this time. I hope, I've managed to do it. :sm20 blondy пишет:
цитата:
I must say that part of the story utill they met was a lot better written (it's more powerful in it's content), than the one describing their encounter...
That was my intention - so to say, to give some time for the lady to realize and make conclusions... Sonya Rey пишет:
цитата:
Прочла название и испугалась, что с Анной и Владимиром что-то нехорошее случится. Но обошлось
А все испугались :sm7Вот и приходится всем напоминать, что я из принципа не пишу несчастных концовок: любимые герои должны быть вместе и счастливы Sonya Rey пишет:
цитата:
Я не считаю поступок Анны предательством, поскольку, если исходить из этого, Владимир тоже предал Анну: потому что не понял, не побежал за ней, не удержал, дал ей уйти... А у Анны были причины к этому шагу.
Ну... Я лично считаю, что Анна должна была первая сделать что-о для примирения. Хоть по плечу погладить, хоть шаг к нему сделать (в прямом смысле). А потом бы Вова на коленях повалялся - у него это всегда замечательно выходило. Но это так, ИМХО. Sonya Rey пишет:
цитата:
Помыслить же, что они оба предали любовь, я не могу
Нет, нет, таких ужастей я тоже никогда не могла помыслить Sonya Rey пишет:
цитата:
На мой взгляд, здесь Анна оказалась немного выше Владимира
Да? Хихи, любопытный взгляд на мой сюжет. С этой точки зрения на "Прах",по-моему, еще не смотрели. Нена, Людочка, благодарю!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 33
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
in some parts it's really sad but not depressive 
, but those are little things and not so important, anyway the story is still so beautifully written 
, in this case Anna's, because the emphasis was on Anna...she carries the whole story 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума