Отправлено: 20.03.09 01:16. Заголовок: Рассказы и зарисовки от Скорпи - 4

"Рассказы и зарисовки от Скорпи"

Автор: Скорпион (Пионыч)
Иллюстрации: Syaoran@ (Тессен)
Жанр: мелодрамы, фентези, мистика - всяко может быть
Герои: БН
Время: когда как
Место: где придется
Пейринг: ВовАнна и только ВовАнна
Примечание 1: что бы не происходило, будет ВА и хеппи-энд
Примечание 2: выкладываю свои короткие произведения по просьбе Блонди

ЧАСТЬ 1

ЧАСТЬ 2

ЧАСТЬ 3

 Отправлено: 11.08.09 13:13. Заголовок: Пионыч пишет: А теп..

Пионыч пишет:

цитата:

А теперь её нет… Владимир почти сутки искал её, да разве отыщется крылатая красавица, такая крохотная и беззащитная, в огромном городе, в мире людей? Разве пощадят морозные ветры эти хрупкие крылышки, прозрачно-перламутровые, горящие, подобно драгоценным камням, в солнечных лучах летнего полдня?

He looked for her and she waited him at home
Пионыч пишет:

цитата:

Без Анны жизнь потеряла смысл: просто перестала стучать в висках горячая кровь, мечты и желания словно сбежали из сердца, оставив там пустоту и кромешную темноту горя.

Пионыч пишет:

цитата:

Аня, Анечка… Что же стряслось с его малышкой, что заставило ее покинуть кров, тая в ночи, бросая на произвол судьбы своего хозяина? Впрочем, он сам виноват… Именно он сделал все, чтобы поселилось в душе юной волшебницы, не знающей обид, не умеющей презирать, стремление прервать свою службу. И лишь себя можно винить, что бы там ни произошло с Аней.

When you love someone so desperately you often blame yourself if something wrong happens...but this time Korf should have be blamed for not having courage to admit his feelings
Пионыч пишет:

цитата:

- Она одна-единственная из сотен тысяч, и другой такой нет, одна в мире, одна в бесконечности всех существующих миров, одна в твоем сердце – и нет там больше места для кого-либо другого…»

Пионыч пишет:

цитата:

- Анечка… И слова застыли на её губах, и мягкая улыбка тронула его губы. Её непостижимая, недостижимая мечта, его жаркий несбыточный сон – всё смешалось в одном волшебном мгновении. Мужчина сжал в ладони хрупкие тонкие пальчики, потянул на себя девичью руку и самодовольно ухмыльнулся, когда Анна, неловко качнувшись, потеряла равновесие и оказалась на постели рядом с ним. Пусть лишь ночная греза, но она была сейчас так реальна, Владимиру казалось даже, он чувствует частые удары её маленького сердечка под шелковой тканью наряда. - Девочка моя, хорошая, сладкая… - барон крепко сжал в объятьях красавицу, подминая под себя, и принялся осыпать поцелуями бледную кожу щек, и маленький носик, и недоверчиво распахнутые глазки, а потом жадно прильнул к её губам. Анна уже не знала, явь ли это, сон ли, рай ли, куда попала она, умерев от своей неразделенной и невозможной любви. Когда Владимир немного отстранился, позволяя девушке сделать вдох, она обвила руками его шею, еще тесней прижимаясь к широкой мужской груди. Так мало времени на исполнение заветных желаний… Так быстро убегают минуты, торопясь и перегоняя друг друга… - Целуй, целуй меня… - прошептала она и снова почувствовала терпко-сладкое прикосновение на своих губах. Медленно, словно боясь зайти непозволительно далеко, Владимир проводил ладонью по плавным изгибам нежного тела, скрытого платьем, по шелковистым волосам, по немного бледной и прохладной, но такой живой, такой искушающей коже, трепещущей под его пальцами. - Анечка, я люблю тебя, так люблю… - негромкий охрипший голос срывался, едва удерживая вздох, и поцелуй следовал за поцелуем, опутывая, как сетями, истомленную красавицу, неопытную в своей юности. – Ну почему же ты только снишься? Почему же в реальном мире никогда, ни на миг не станешь человеком рядом со мной? Ведь вся моя жизнь, - слышишь? – вся моя жизнь принадлежит только тебе… Лишь бы ты была рядом… Аня…

Oh, how beautiful!
Пионыч пишет:

цитата:

Анна физически почувствовала приближение рокового мгновения. Что будет потом – после него? Ведь нынче, зная об истинных желаниях любимого, изведав вкус его поцелуев и жар крепких объятий, она уже никогда не сможет забыть всего этого. И не сможет быть рядом с ним – слишком трудно, слишком больно будет дышать его дыханием, не имея ни одной, даже крошечной возможности снова ощутить его губы на своих губах…

Poor Anna!
Пионыч пишет:

цитата:

- Аня, я люблю тебя… - Я знаю. – Красавица в его руках чуть слышно всхлипнула и запрокинула головку, ловя горящий мужской взгляд. – Я тоже люблю тебя, Владимир. Я буду с тобой... на всю жизнь – пока не прогонишь. - Глупенькая… Я никогда не отпущу тебя теперь, никогда! Глупенькая моя, глупенькая… Он склонился к манящим и сладким, уже познанным, но до конца не испитым нежным губкам и бережно прильнул к ним, ловя прерывистое девичье дыхание. её ответный поцелуй был волшебным на вкус – как последнее чудо, совершенное крошечной крылатой феей.

I was all melted after this part
Пионыч пишет:

цитата:

И, наверняка, она даже не догадывалась, что в тот миг, когда фея становится свободной, она мимолетно, едва ли осознанно способна исполнить самое заветное, самое невероятное своё собственное желание…

Oh, how unbelievably wonderful ending
Natasha,you always surprise us with your fantastic ideas being able to make your own wish come true is a true miracle

Thank you for this charming story Your fairy was perfect
You even made them suffer util the mere end but then you gave us the sweetest end of all

 Отправлено: 11.08.09 14:53. Заголовок: blondy пишет: I was..

blondy пишет:

цитата:

I was almost late for my bus because I had to read it before I go

Oh, I'M SO GLAD YOU READ IT THEN! I could hardly connect to the Internet that day and felt really guilty 'cos you had left before I managed to post the last chapter.
blondy пишет:

цитата:

I was all melted after this part

That's the very impression I supposed to get from the reader.
blondy пишет:

цитата:

being able to make your own wish come true is a true miracle

Yeah, I do agree, it is, and it is the same kind of miracle as setting the fairy free in the society with little faries being enslaved. A great deed has to be rewarded greatly.
Nenna, dear, I am so happy you liked the story... Thank you!

 Отправлено: 13.08.09 00:05. Заголовок: "Сон в руку"..

"Сон в руку"
Рейтинг: PG
Герои: из БН в том же времени и месте
Примечание: думаю, опытный глаз поймет, что автор немного заблудился в другом фандоме.
От автора: рассказ написан к угадайке "Сон в летнюю ночь", посвященной 4-летию форума СТЛ.

Резкий порыв ветра смахнул, словно жестокой рукой, горячие слёзы, так и норовящие скользнуть со щеки. Хрупкая белокурая красавица беспомощно всхлипнула. Куда теперь идти? О чем молить Бога? Она так надеялась, что сегодняшняя встреча принесет… Что? Трудно сказать, да только упрямое сердечко не переставало верить в лучшее – в то, что вопреки всем преградам, вопреки этому недоразумению, сведшему молодого барона Корфа с Его Высочеством в дуэльном поединке, всё разрешится счастливо. Владимира отпустят, он вернется в родной дом, дядюшка улыбнется с легкой укоризной, но все равно похлопает по плечу ветреного сына. И всё будет, как прежде… Пусть Владимир по обыкновению своему унижает ее и указывает зарвавшейся крепостной истинное место, пусть холодной насмешкой блестят из-под ресниц серо-голубые глаза, а губы кривятся в злорадной ухмылке – зато он будет дома, он будет жив! Наивные девичьи надежды… Они растаяли, будто тонкий лед под настойчивыми солнечными лучами ранней оттепели. Они упали наземь с обреченным звоном разбитого стекла, и колючие осколки болезненно впились в душу. Девушка поежилась, кутаясь в полы накидки, и прикрыла глаза. Воспоминания нахлынули волной, унося в прошлое.

Когда-то давно – Анне исполнилось тогда всего пятнадцать – она играла в саду и нечаянно загнала в палец занозу. Горящей ноющей болью деревянный шип засел под кожей, и юная воспитанница барона Корфа не смогла сдержать слез. В этот миг за спиной раздался негромкий смешок.
- Надо же, как отец распустил слуг… - Владимир стоял, скрестив руки на груди, опершись боком о шершавый яблоневый ствол, и пристально разглядывал девушку. – Вместо того, чтобы работать, крепостные предаются печальной меланхолии под раскинувшейся сенью ветвей.
Анна попыталась успокоиться, менее всего она хотела показать свою слабость перед этим человеком. Покорно склонив голову, она поприветствовала барона и проговорила:
- Если это всё, я могу идти, Владимир Иванович?
Он не ответил, и юная красавица прочла в молчании плотно сжатых губ приказ убираться восвояси. Она шагнула, было, к дорожке, ведущей к дому, но мужская рука довольно грубо схватила ее ладонь.
- Я не позволял вам уйти! – прошипел молодой барин, сильнее сжимая тонкие хрупкие девичьи пальчики, и от его хватки потревоженная заноза впилась еще глубже, заставляя Анну вскрикнуть от боли.
- Что за… - Владимир нахмурился, не понимая причины новых слез, и едва ли осознанно крепче сжал ладонь, отчего девушка снова болезненно вздрогнула. Он взглянул вниз, и тут же грубые пальцы сами разжались, стоило лишь заметить запекшуюся у крошечной ранки кровь. Молодой человек приподнял руку Анны, рассматривая повреждение. Острая заноза темнела под прозрачной кожей, маленький пальчик уже успел немного припухнуть – Анна всегда была неженкой, и даже от случайного легкого удара на бархатистой коже появлялись синяки и ссадины. Бережно, стараясь не причинить девушке слишком резкой боли, Владимир извлек деревяшку, ловко поддев ее ногтем.
- Ну, вот и всё… - в привычно холодном голосе, в строго-снисходительном тоне слышалась незнакомая нежность. – Немного поболит да и перестанет, но впредь будь осторожнее.
Анна кивнула, смаргивая непрошенные слезы, и чуть не ахнула, когда Владимир прикоснулся поцелуем к пальчику, как раз там, где только что была противная заноза. Теплые мужские губы обласкали шелковистую кожу, переместились на ладонь, отчего глаза красавицы блаженно прикрылись, а голова приятно закружилась, наполняя тело незнакомым трепетом и негой. Словно во сне, услышала девушка мягкий шепот:
- Уже не больно, Анечка? Прошло?
Сил ответить не хватило, она распахнула глаза и лишь кивнула, испуганно отнимая свою руку. В тот же миг лицо молодого барона вновь стало холодным и беспристрастным, в прищуренном взгляде появилась толика раздражения, и, развернувшись на каблуках, Владимир удалился вглубь сада. Анна же недолго стояла, замерев, на месте. Подобрав пышные юбки, она убежала к себе, упала на кровать и обхватила подушку, всячески приказывая себе забыть всё, произошедшее сегодня. И забыла бы, не снись ей каждую ночь легкое, как дыхание ветра, ласковое, как весеннее солнце, горячее, как раскаленный металл в горниле у кузнеца, прикосновение губ Владимира Корфа…

Тогда щедрое лето лило потоки солнечного света на родную усадьбу. Сейчас же промозглый, неприятно влажный осенний воздух бросал в дрожь и не давал дышать. А может, это горе, сцепившее сердце в мертвой хватке, не желало отпустить отчаявшуюся жертву? Анна снова вспомнила понимающий взгляд офицера, обещавшего ей встречу с бароном, немного растерянный, виноватый, словно говорящий за своего обладателя: ничего уже не возможно изменить. А еще – глаза Владимира, горящие в полумраке камеры-одиночки, усталость на осунувшемся, небритом лице, упрямую складочку меж бровей и строго-язвительно: «Зачем же Вы изволили явиться сюда, сударыня?», а потом снисходительно-небрежное: «И как это отец отпустил Вас в столь неприглядное место?» Анна не стала оправдываться, доказывать, что пришла сама, без позволения Ивана Ивановича, даже без его ведома. Что с огромным трудом смогла добиться встречи, отдав взамен подаренное на недавний день рождения ожерелье, и теперь совершенно не представляет, как оправдываться перед опекуном, если вдруг он узнает обо всем. Но что она снова бы поступила точно так же, предоставь ей небо выбор. Анна смолчала, а сказать нужно было так много. И она стала расспрашивать о дуэли, о последовавшем аресте, о том, что ждет дальше. Вся серьезность ситуации, впрочем, стала видна лишь, когда тот самый офицер, что проводил девушку к заключенному, отвел глаза на прямой вопрос: «Не угрожает ли ничего жизни барона Корфа?» Внутри всё похолодело, мрачная, вязкая, пугающая темнота застила взор, морозной водой побежала по венам кровь. Не разбирая дороги, Анна побрела к экипажу, добралась до дома. И всё закружилось в непонятном вихре: голос дядюшки, вечерний чай, визит князя Андрея Долгорукого и его невесты, сестры Михаила, и бессонные ночи, и наполненные отчаяньем дни. Пока вдруг однажды утром Натали не приехала неожиданно, застав Анну в гостиной. Бежать? Куда? И зачем? Проститься? С кем? О ком так плачет, заходясь в бессильных рыданиях, сердце? Торопливый перестук колес по мостовой, мелкий дождь, капли в лицо, будто брошенные из пригоршни серого неба, тихий шепот княжны, срывающийся, горький, вперемешку со слезами. А потом Анна забыла, как делать вдох, чтобы жить дальше, когда увидела его…
Владимир, мрачный и серьезный, стоял у стены, рядом – Михаил, с устремленным куда-то воодушевленным мечтательным взглядом. Анна с сочувствием посмотрела на Репнина, но глаза, не слушаясь ни разума, ни памяти, повернулись, задерживаясь на лице барона. Солдаты еще не выстроились в ряд, с ружьями наизготовку, только топтались, переговариваясь, и косились на командира. Высокий темноволосый поручик с хищной ехидной улыбкой подал знак рукой, и двух барышень пропустила немудреная охрана, дескать, пусть попрощаются. Анна метнулась к стене. Знала, что дальше идти нельзя, но все равно пыталась вырваться из рук караульного.
- Владимир! – позвала совсем тихо, но он услышал, взглянул на нее со смесью серой грусти и мягкого тепла в глазах. Так, как никогда прежде не смотрел. Так, как уже никогда не посмотрит. И одними губами прошептал что-то в ответ. Девушка не услышала, сердечко само поняло это едва разборчивое:
- Анечка…
Красавица всхлипнула, неосознанно проводя ладонью по распустившимся лентам шляпки, уже не делая попыток пробраться дальше.
- Володя… - прошептала безрассудно, бездумно, но тут донесся ровный голос офицера, приказывающий целиться, и Анна забыла обо всем. – Володя, я люблю тебя!
Отчаянный девичий крик зазвенел в холодном воздухе, безнадежно ударяясь в каменные стены, кромсая в клочья призрачную веру в светлую будущность.
Корф повернулся к ней и покачал головой.
- Не любишь, - он ободряюще улыбнулся, лицо вдруг как будто озарилось каким-то внутренним светом. – Не любишь, Аня. Но… спасибо что сказала.
- Довольно! – грубо оборвал его слова чей-то голос. И тут же донеслось:
- Огонь!
Оглушительный треск ружейных выстрелов смешался со стоном. Анна упала на колени, но не отвела взгляда. Она видела только Владимира. Вот он пошатнулся, опускаясь, и кровавое пятно, сначала крошечное, потом всё больше и ярче, расползлось по груди. Белоснежная ткань сорочки быстро впитывает кровь, но еще быстрее вылетает жизнь из мертвого тела, бледнеет кожа, порывы ветра путаются в темных густых волосах. И земля темнеет холодно и страшно. И всё темнеет вокруг…

***
Анна проснулась в своей комнате в поместье Корфов. Задернутые шторы пропускали лишь слабый свет, и было абсолютно невозможно сказать, какое время суток нынче. Ну, разве что не ночь… А холодно так, словно она уснула не на мягкой постели, а посреди заснеженной равнины. Девушка задержала дыхание и прислушалась к себе, пытаясь понять, откуда же веет этим могильным холодом. Оказалось, от сердца, до сих пор дрожащего от одной мысли о смерти молодого барина. Того самого, который мучил ее и презирал, для которого она, крепостная, уже давно была просто фальшивкой, завернутой в блестящую фольгу. Как же… Миша? Еще совсем недавно он, светлый благородный рыцарь, нравился ей. А теперь даже черты князя будто расплываются, теряя четкий контур.
Анна поднялась, плеснула в лицо водой. Надо же, прохладная вода для умывания – и она не таким холодом прикасается к коже, как тот, что ледяной коркой покрыл душу. И страшно… Очень страшно – кажется, будто вот-вот череда глухих ударов в груди прервется от этого страха, от боли, от горечи даже во сне не принятого, отвергнутого признания.
Как выяснилось, уже было около полудня, и отчего-то довольная Полина не преминула съязвить:
- Всё спишь, Анька, даже не спустилась к приезду молодого барина, и виду не сделала, что беспокоилась за Владимира Ивановича.
- За… Владимира… Ивановича? – дрожащими губами переспросила она, но горничная фыркнула презрительно, отбросила на спину пышную русую косу да скрылась в спальне старого барона. Анна же опрометью помчалась вниз.
Он приехал! Живой и невредимый, сидел за столом в кабинете, просматривая какие-то бумаги. Домашний сюртук и шейный платок вместо привычного мундира, немного бледное лицо, не перечеркнутое сейчас кривой усмешкой, а просто задумчивое, сосредоточенное. Чуткий слух уловил, видимо, звук шагов, но барон и не думал отрываться от своего занятия, сухо прозвучал приказ:
- Поставь поднос и вон отсюда.
Девушка не сдвинулась с места.
- Какого дьявола? – Владимир поднял глаза и замер, не дыша.
Так, должно быть, проходят по лезвию бритвы: осторожно, внимательно, зная, что любое лишнее движение может оказаться роковым. Владимир встал, подходя к потупившейся Анне.
- Сударыня, - она еще ниже опустила голову, - признаться, я был несколько удивлен, не найдя Вас в особняке. Что так? Не удалось договориться о прослушивании?
Девушка поежилась от ехидного вопроса, но, быстро взяв себя в руки, вскинула подбородок.
- Дядюшка… господин барон скверно чувствовал себя, и я уговорила его отсрочить прослушивание. Я считаю, при нынешних обстоятельствах это вовсе не главное…
- Вы… считаете? – молодой человек насмешливо изогнул бровь и зашелся сухим злым смехом. – С каких это пор, позвольте узнать, следует считаться с мнением крепостных? А впрочем… если даже каждый рубль, украденный пройдохой Карлом Модестовичем, на самом деле…
Корф замолчал на полуслове, будто не желая говорить дальше, устало отмахнулся и направился, было, снова к столу, когда Анна глухо бросила ему вслед:
- Владимир, - перед глазами девушки снова возникли обрывки сегодняшнего кошмара: и холодный двор Петропавловки под раскинувшимся хмурым небом, и гордый, непокорный мужчина у стены под ружейным прицелом, и его снисходительный ответ на её признание. – За что Вы меня так ненавидите?
Барон резко повернулся, в один шаг оказался рядом с девушкой. Красавице стало не по себе: вот сейчас он ответит ей, разъяснит, как всегда, четко и понятно, что к зарвавшейся крепостной, дворовой девке, пригретой на груди змее невозможно относиться иначе. Но, вопреки всяким ожиданиям, Владимир выдохнул:
- А… Вы меня? За что ВЫ меня так ненавидите, Анна?
Девушка обомлела.
- Я? – тонкие изящные пальчики прижались к побледневшим губам. – Я… нет! Нет!
Теперь Владимир был так близко, что пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. Мужские ладони обхватили хрупкие плечи, сжали, стальные глаза словно оттаяли, загорелись, внимательно всматриваясь в чистый девичий взгляд. Не понимая, что же молодой хозяин пытается там увидеть, Анна боялась вздохнуть, и терялась, тонула, пропадала навсегда в его теплых, сильных руках. Владимир неожиданно вздрогнул, посмотрел как-то неуверенно, немного испуганно, только не меньше взволнованной Анне показалось: он читает ее подобно раскрытой книге.
- Ты… любишь меня? – вдруг слетело с его губ, и Анна изумленно приоткрыла ротик. – Ну, скажи, ты… любишь меня? Ну, скажи мне!
Она могла бы с силой оттолкнуть его руки, убегая из кабинета. Могла бы засмеяться, как комедианты смеются на сцене, чтобы зритель не понял их горьких слез. Могла бы еще отрицательно покачать головой и надменно, с достоинством королевы произнести слова отказа. Да только Анна, крепостная воспитанница барона Корфа, прошептала на этот невозможный, едва ли реальный вопрос:
- Откуда ты знаешь?
Владимир медленно выдохнул и улыбнулся – сперва одними уголками губ, почти незаметно подрагивающими, выдавая радость, затем уже более открыто, затем ласково притянул Анну к себе, прижимая к груди.
- Там, в заключении, в камере, я видел сон… - его нежные ладони пробежали по узкой спинке красавицы, по плечам, по шелковистым золотым прядям. – Мне приснился расстрел…
Он почувствовал, как Анна испуганно вздрогнула в его руках, и прижал ее еще теснее, чтобы успокоить, прикоснулся губами к виску, влажной от слез щечке и продолжил.
- Мне приснилось, перед моей смертью ты сказала… сказала… что…
- Я люблю тебя… - прошептала девушка и пояснила в ответ на удивленный взгляд. – Мне тоже снилось это… и тогда, во сне, ты не поверил моим словам.
Тихий всхлип не удалось удержать, и тут же Анна взлетела, как осенний лист на ветру, поднятая руками Владимира.
- Маленькая моя, ну разве мог я, зная, что сейчас умру, сказать, как безумно люблю тебя? Конечно, не мог, глупенькая… - он замолчал и склонился к ее губам, еще раз бархатно прошептал, - глупенькая моя, глупенькая…
А потом поцелуй заставил забыть обо всем: и о разделившей на многие годы придуманной вражде, и о преградах, которые обязательно встанут на пути, и о смерти, совсем недавно нависающей темной тучею, отступившей лишь по счастливой случайности. Когда губы их разомкнулись, возвращая на место бешено раскрутившийся мир, Владимир и Анна одновременно выдохнули:
- Я люблю тебя! – и оба смущенно улыбнулись.

Конец

 Отправлено: 14.08.09 03:18. Заголовок: Скорпи, какая красот..

Скорпи, какая красота Я еще этот фик в угадайке заметила Все- таки хорошо, что Анне это приснилось и онис Владимиром будут счастливы (зная тебя, ну нельзя предположить что-то иное Умничка! И ничего не заблудилась

 Отправлено: 15.08.09 22:39. Заголовок: Пионыч пишет: глуп..

Пионыч пишет:

цитата:

глупенькая… - он замолчал и склонился к ее губам, еще раз бархатно прошептал, - глупенькая моя, глупенькая…

Владимир так часто повторяет эти слова, что я начинаю подозревать, что он так самоутверждается

Неужели Владимир полагал, что Анне легче будет пережить его смерть, если она не будет знать, что он ее тоже любит
Эх, Владимир...
Что-то я в Угадайке явно пропустила Очень живо представилась сцена объяснения Если уж двое видят одни и те же сны, то это определенно серьезно

 Отправлено: 15.08.09 23:27. Заголовок: Sonya Rey пишет: Не..

Sonya Rey пишет:

цитата:

Неужели Владимир полагал, что Анне легче будет пережить его смерть, если она не будет знать, что он ее тоже любит Эх, Владимир...

Вот представь какой! Все они такие - герои-Чемпионы. А героиням плачь потом в подушку после падения Адской Пасти расстрела.
Sonya Rey пишет:

цитата:

Что-то я в Угадайке явно пропустила

Хыхы, а у меня с последней угадайки еще три фика есть.
Сонечка, мерси за комментарий.

 Отправлено: 18.08.09 23:50. Заголовок: Пионыч пишет: Все о..

Пионыч пишет:

цитата:

Все они такие - герои-Чемпионы. А героиням плачь потом в подушку после падения Адской Пасти расстрела.

Пионыч пишет:

цитата:

Хыхы, а у меня с последней угадайки еще три фика есть.

Я ж говорила, что что-то пропустила. Мне казалось, что я всю Угадайку прочла, а оказалось, что это не так

 Отправлено: 26.08.09 13:13. Заголовок: "Клятва" Гер..

"Клятва"
Герои: Анна, Владимир, массовка
Пейринг: ВК/АП
Время и место: почти без изменений
Сюжет: события в мистично-альтернативном ключе после разрыва помолвки
От автора: еще одна угадаечная зарисовка

- И на что же ты готова ради его жизни?
Буйные горные ветры мощными крыльями развевали черные одежды высокой женщины, трепали длинную накидку и выцветшие от времени пряди некогда темно-каштановых волос. Её глаза горели – только не мягким сверкающим светом далеких звезд, а красноватым хищным блеском, как глаза ночного зверя, охотящегося за человеческой плотью посреди этих диких кавказских ущелий.
- На всё! – бесстрашно заявила Анна. Она не лгала. На сей раз – нет. Большая часть жизни прошла в невольной или подневольной лжи. Ложь эта, открытая подобно ларцу Пандоры, принесла с собою невесть сколько бед и несчастий, и теперь нет сил снова лгать, лишь правдой желает жить дальше сердце. А правда эта проста и однозначна, такая понятная, как проблеск солнца из-за туч, такая яркая, как ослепительно чистый снег на горных вершинах. Она в нём, в нём одном: в ласковой улыбке, затаенной в сером взгляде, в бархатном голосе, шепчущем о любви, в его сердце, понятом, наконец, после стольких лет взаимного недоверия, отчуждения, ссор и обид, каменной стеною разделивших двух самых близких в мире людей. Горька эта открывшаяся правда. Нынче, когда каждый новый миг может стать для него последним, когда на грани отчаянья, на краю пропасти бродит его душа, Анне больше ничего не нужно, кроме его жизни. Только бы он выжил… С нею или без нее, простит ли, оттолкнет ли потом, да и встретятся ли они вновь – всё неважно. Лишь бы он жил…

***
Бывшая крепостная, бывшая невеста и бывшая возлюбленная барона Корфа узнала о его назначении на Кавказ почти сразу после рокового разрыва от принцессы Марии Дармштадской. Непосредственно-наивная, немного восторженная, не привыкшая к тайнам, сплетням и интригам будущая Цесаревна случайно рассказала Анне услышанную от Александра новость об отъезде Владимира. Бросив всё, возможно, слишком опрометчиво, не заботясь ни о будущем, ни о прошлом, наплевав на репутацию, девушка пустилась за ним. Надежды на прощение не было. Такую глупость не прощают. Пусть тогда, отдавая кольцо, Анна и была уверена в своей правоте. Сейчас же будто спала пелена с глаз. Сила, глубина, боль любви, живущей в сердце барона, оказалась такой великой, как бездонная пропасть. Стоишь над ней – и дыхание перехватывает. Они оба долгие годы ходили по краю этой пропасти: она, Анна, в густой траве, не подозревая об опасности, таящейся совсем рядом, ну а он, Владимир, всё время стоя лицом к бездне, всматриваясь вниз. Когда первым лучом озарила взаимная нежность, когда влюбленность нашептывала на ушко тысячи ласковых, теплых слов, когда несмелая, робкая страсть будоражила кровь, Владимир, развернувшись, пошел по зову своей любви, всё дальше и дальше от пугающей бездны. А потом… Потом Анна сама всё испортила – не поддержала, не побоялась лишний раз упрекнуть, бросив в лицо любимого мужчины обвинения, а на стол перед ним – обручальное кольцо. Что оставалось гордому барону? Только повернуться вновь к своей пропасти да броситься вниз головой, навстречу смерти.
Тогда, ерзая в волнении на жестком сидении в дорожной карете, нетерпеливо выглядывая из окна, но едва ли замечая сменяющие друг друга пейзажи, Анна больше всего на свете боялась, что опоздала. Что пропасть разверзлась и поглотила её Владимира навсегда. Как оказалось, опасения не были напрасны.
- Видите ли… - осторожно начал доктор, потупив глаза, не решаясь взглянуть в лицо хрупкой барышне, назвавшейся невестой Корфа. – Поручик ранен. Ранение настолько тяжело, что помочь Вашему жениху способно лишь чудо. Или же…
- Что? – надежда в нежном голосе звенела надтреснутой струной, была едва слышна, едва осязаема, но было видно: эта девушка готова на всё ради возлюбленного.
- Поручик Корф должен САМ захотеть жить, тогда, возможно, организм и справится с последствиями столь серьезного ранения. Да только… - доктор развел руками, - он не хочет.
Анна медленно покачала головой, отказываясь верить этим страшным словам: Владимир всегда любил жизнь! Любил летние рассветы, тонким золотом первых лучей озаряющие луг и верхушки сосен в лесу неподалеку. Любил быстрый бег коня, когда ветер свистит в ушах, и деревья мелькают, смешиваясь в одну изумрудно-зеленую карусель. Любил веселый смех друзей и грустные музыкальные переливы. Любил… её, Анну. Любил, как эту жизнь. Любил больше жизни… Голос доктора развеял горестные думы:
- Увы, мадемуазель. За много лет мне довелось видеть самых разнообразных раненых. С жаждою жизни выживали и более тяжелые, но жажда эта горела в лихорадочном блеске глаз, в шепоте, срывающемся в бреду, в слабых, но упорных движениях руки – во всем. А… Ваш жених не хочет жить.

***
Вокруг царила смерть, горячий влажный воздух предгорья смешивался со стонами и криками, с приглушенным ревом канонады, звучащей отдаленной угрозой.
Анна в который раз опустилась на колени у изголовья койки и взяла в руки бледную похудевшую ладонь барона.
- Володя, - проговорила одними губами, - Володенька, прости меня, пожалуйста. Или не прощай – только живи, живи, любимый, без тебя мне тоже не жить, не жить!
И с легкой ехидцей девушке ответил внутренний голос: «Снова думаешь о себе одной? Что станет с ТОБОЙ без него? Во что превратится ТВОЯ жизнь? Что потом ТЕБЕ делать? Забудь… - слова прозвучали зловеще, уже чужим, незнакомым гортанным хрипом, - забудь о себе и прими любой крест! Для НЕГО, ради НЕГО!!!»
Красавица прикрыла глаза. Всё верно: так ли важна жизнь бывшей крепостной, жизнь предавшей невесты, когда любимый умирает, позабыв, как бороться?! Но что же может сделать она, что? В пору было стенать, заломив руки от отчаянья, но вдруг прохладная ладонь легла на плечо. Анна вздрогнула и обернулась, несмело склонила голову, приветствуя незнакомку в длинной накидке.
- Хочешь вернуть его? – глухо проговорила женщина и, дождавшись утвердительного кивка, жестом пригласила следовать за собой.
Они шли сквозь густо обступающие сумерки навстречу ночи, выше и выше, в горы, туда, где последние лучи, поблекшие и слабые, цепляются за острые уступы скал, но уже не греют камень, а могильным холодом впитываются в него. Когда позади остались огни госпиталя, когда грохот войны поутих, а мир поглотила влажная лесная тишина, женщина резко развернулась и спросила:
- Так на что же ты готова ради его жизни?
Ни минуты не раздумывая, Анна гордо вскинула подбородок:
- На всё!

***
- Поклянись… - женщина яростно сверкнула глазами, - поклянись, что и жизни не жалко!
Отдаленные раскаты грома зарокотали над вечными вершинами гор. Бледнеющей смесью розового и желтого ветвистые молнии пронзили ночную темноту, бросая тусклые отблески на лицо таинственной незнакомки. Анна помедлила с ответом: зачем, для чего берет странная женщина эту странную клятву, что может сделать? Но сердце словно подсказывало: да какая разница! И с дрожащих губ слетело на грани слуха:
- Клянусь…
- В чем? – горящие красноватыми огоньками глаза прищурились выжидающе и устремились к небу, наблюдая за близкой грозой. Девушка схватила свою собеседницу за тонкое запястье, страшась, что она сейчас пропадет, растворится в напоенном запахами дождя и леса воздухе, в громовых раскатах и вспышках молний, а Владимиру уже ничто тогда не поможет.
- Клянусь, что для него не пожалею своей жизни! – нежный голос звучал уверенно и решительно, как никогда раньше. – Бери! Бери мою жизнь, но пусть он поправится, пусть он…
Слава растворились в стенающем порыве ветра, а потом ночную мглу заполнил протяжный волчий вой… Он взметнулся ввысь, к горным хребтам, оплакивая что-то и к кому-то взывая, и прощаясь навеки, и прощая все былые прегрешения…. И в этот самый миг на пропитанных кровью и потом простынях в военном госпитале молодой человек, измученный ранением, открыл глаза, с трудом поднял ладонь и отбросил со лба успевшие изрядно отрасти темные пряди.

***
Седовласый полковник протянул руку, прощаясь со своим бывшим офицером:
- Для меня честь знать Вас, барон!
Владимир усмехнулся, изогнув бровь:
- Не много ли чести? Убегаю с поля боя, прикрывшись ранением, так и не повоевав толком.
- Полноте, поручик, не гневите Бога! После такого не выживают, ну разве что калекой немощным остаются. А Вы… Поправите здоровье, отдохнете в родных стенах, а там, возможно, и вернетесь…
Вернется ли? Корф тепло попрощался со старшими офицерами и товарищами, кое-как забрался в карету и устало откинулся на спинку сидения, прикрывая глаза. Он снова был опустошен, выпит до дна этой войной, как прежде – отказом Анны, разрывом помолвки. И в чем же он виноват еще, что даже умереть спокойно не дали?! Вернули с самого края огнедышащей зияющей бездны?! Он ведь молил о смерти, звал ее в сражениях, как боевую верную подругу, приглашал на тур менуэта. Безрассудный и непогрешимо смелый, бросался в самую лютую битву. Хоть и просил смерти для себя, не сеял ее щедро для других, мог пощадить безоружного врага… Зачем? А чтобы тот в отместку воткнул кинжал в спину! Да так и вышло в итоге, эта-то рана чуть не стала роковой. Правда, была еще женщина в черном. Кого он не убил, встретившись один на один под лесной сенью – он, с пистолетом и саблей, против безоружного горца? Её сына? Брата? Она благодарила, обещала помочь, когда наступит срок. Пусть её… Барон Корф никогда не нуждался в помощи! Владимир выглянул в окно, последний раз махнул собравшимся сослуживцам и задернул занавески. Разумеется, он не увидел пары пристально смотрящих на него глаз. Волчица затаилась среди густого кустарника, разросшегося у дороги. Он уезжал, наверняка, домой, туда, где нет войны, где его жизни не будет угрожать опасность. В прошлый раз его удалось увидеть еще в госпитале, когда поручик Корф быстро пошел на поправку. Едва ли в этом осунувшемся мужчине было можно узнать прежнего блестящего кавалергарда, красавца-барона, сводившего барышень и дам с ума. И всё же это был он, её Владимир, её Володенька, её единственная любовь…
Долго катилась карета по битым дорогам, устало переваливаясь на выбоинах, постукивая на мощеных городских мостовых. Всё сильнее уставала Анна, следуя за ней весь долгий, нелегкий путь. Когда совсем уж до крови стирались лапы, в памяти всплывали родные серые глаза, и словно через густую пелену, исказившую звуки, долетал его голос: «Каждый новый день без Вас – потерян…» Если бы она могла сказать иначе, осталась бы там, на Кавказе, серой одинокой волчицей. Но даже такая, жизнь без НЕГО потеряла бы смысл, потерялась бы в череде дней. И Анна продолжала свой путь, мирясь с неизбежной болью...

***
«Володя, известий по-прежнему нет. Лиза тихо плачет по вечерам, хотя и не желает показать мне своей слабости. Она по обыкновению винит во всем себя и рвется искать вновь обретенную сестру то на Кавказ, то на семейный погост Корфов. Мне же кажется, Анна просто уехала из страны, возможно, поспособствовали знакомые Ивана Ивановича, которым она была представлена, а, быть может, решила воплотить свои мечты о театре… Кто знает?...»
- Я знаю! – Владимир смял в руке письмо друга и со злостью отшвырнул его подальше. Анна не могла уехать по собственному желанию. С ней что-то произошло. Что-то настолько страшное, что сердце ноет, стонет, причитает, истекая кровью. Аня, Анечка… Где же ты, любимая? Что с тобой? Как найти тебя, защитить?...
- Владимир Иванович, барин, поели бы, хоть самую малость… - умоляющий взгляд добродушной Варвары полнился тревогой. Барон склонил голову, улыбаясь.
- Варя, я, правда, не голоден.
Кухарка всплеснула руками.
- Да как же так?! Сил Вам набираться надо, Владимир Иваныч, гляди, как захирели на Ваших водах-то.
Барон уловил нотки укоризны в голосе своей крепостной. Варвара единственная знала, куда он ездил на самом деле.
- Ладно, - он отложил подальше важные бумаги. – Давай свой завтрак. Есть тут буду.
Варя радостно заохала, и уже у двери её догнал неожиданный вопрос хозяина:
- Варвара, а ты не знаешь, к чему… снятся волки?
- Волки? – женщина насторожилась. – Да так, выбросьте из головы, барин. Утомились Вы, вот и грезится всякое…
Она торопливо прикрыла за собой дверь, и Корф тяжело вздохнул: надоело уж притворяться, что всё хорошо, успокаивая себе и окружающих. А эти сны… Они тревожат с каждым разом всё больше. Сегодня ему снова снилась серебристая, как пепел от костра, волчица с грустными серо-голубыми глазами. Она долго смотрела на него, и на светлой шерсти замирали крошечные капельки дождя, так словно волчица плакала. А потом жалобный вой наполнил воздух – и полетел, как музыка, как дивная песня, завораживая и увлекая за собой в миры, где нет разлук. И привидится же такое… Барон передернул плечами. С чего бы? Пускай дворовые рассказывали что-то о светло-серой волчице, блуждающей по округе, изловить которую не смог еще ни один охотник. От этих-то разговоров впору и присниться ей, мятущейся и одинокой. Да только ведь… голубоглазая волчица идет по следам его снов с самого Кавказа…
- Варя, обед накроешь в столовой! Сейчас мне нужно уехать!
Властный окрик барина застал кухарку прямо у двери в кабинет с подносом в руках.
- Ох, совсем замаялся, соколик наш… - женщина смахнула слезу со щеки, глядя ему вслед.
Владимир же лично оседлал коня и вскочил в седло. Как только он оправился после ранения, руки будто сами тянулись к удилам, ноги искали стремя, а душа рвалась в широкие летние поля. Там с душистым хмелем цветущих трав каждый вздох давался легче, каждый взгляд был четче и яснее. Можно было часами лежать в высокой некошеной траве, слушая медленные и тягучие мелодии лета, проваливаясь, как в омут, в его сладкие туманные сны, в которых неизменно приходила к молодому барону серебристая волчица. Корф пустил коня шагом и пригнулся, проезжая под старым дубом. Спешился на укромной полянке, где с самого детства любил бывать, обдумывая трудные решения. Именно здесь упрямо поклялся себе еще юношей, что вытравит из сердца терзающую его днем и ночью холопку. Здесь же выплескивал свою боль и гнев после похорон отца, лупил остервенело ни в чем не повинное дерево, а потом прижимался лбом к шершавой коре и поклялся, что найдет и накажет убийцу. Смешно, немного грустно: он не сдержал ни одной, ни второй клятвы. Марья Алексеевна сама себя наказала за содеянное, Анна же первая выбросила его из сердца, бросила, уехала… Поделом Вам, господин барон! Сами ведь и не уберегли любовь, дарованную, как чудо. Владимир устало опустился по стволу вниз, уселся на прогретой щедрыми летними лучами земле, теплой даже здесь, под сенью ветвей. Веки смежились, ограждая от мира, дыхание выровнялось и уже не так часто волновало грудь. Если присмотреться издали, можно было бы подумать, что молодой человек просто задремал под раскинувшейся пышной кроной, уставший с дороги. Видимо, так и подумала давно наблюдавшая за ним волчица.
А возможно, она ни о чем не думала. Просто хотелось подойти к нему – так близко, как только получится, уловить чуткими ноздрями его запах, услышать, не напрягаясь, мерный стук сердца, в сотый, тысячный раз уверяясь, что её жертва, заплаченная ею цена не была напрасна. Она подошла и застыла в двух шагах, бесстрашная и испуганная одновременно. И тут Владимир открыл глаза.
Она стояла напротив, густая шерсть серебрилась и переливалась, серо-голубые глаза заглядывали в душу, и неистовое пламя билось в глубине узких зрачков. Она могла бы быть кем угодно, какой угодно облик могла принять, но при этом глаза оставались прежними, и сейчас, когда их почти не разделяло пространство, когда они были так близко, Владимир узнал эти глаза и тихо выдохнул:
- Аня-ааа…
Волчица отпрянула, как от жаркого огня, от пылающей головешки, и то ли взвизгнула, то ли крикнула, вскинулась на задние лапы, протяжно завыла и без сил повалилась на траву. Когда барон, в короткий миг подхватившись на ноги, подбежал к тому месту, он нашел уже возлюбленную, зябко кутающуюся в темную накидку, на подобие тех, что женщины носят на Кавказе. Не желая задаваться глупыми неуместными вопросами, он прижал девушку к себе.
- Анечка, счастье моё, что же ты… Где, когда… Где же ты была?
- Володя, - Анна всхлипнула, тесно прижимаясь к его груди, - прости меня, я так виновата. Так виновата перед тобой…
Она замолчала, подняла заплаканные глаза и вдруг зашептала, будто слова заученной в детстве молитвы:
- Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю, люблю… Люблю!
Она бы еще сотни раз повторила о своей любви, возможно, впервые по-настоящему, не прощая былые обиды, не признаваясь себе или кому-то другому в чувствах, давно владеющих сердцем. Да только Владимир прильнул жадным поцелуем к дрожащим нежным губам, оставив на потом все расспросы.

А где-то далеко, среди гор, творящих бессмертную величественную музыку, враз поседевшая гордая женщина улыбнулась уголками губ:
- Вот я и отплатила долг крови, русский поручик…

Конец

 Отправлено: 29.08.09 16:34. Заголовок: Пионыч пишет: "..

Пионыч пишет:

цитата:

"Сон в руку"

Short but so full of unexpected situations
Natasha, thank you for such a wonderful ending....
The scene of final understanding between Vova and Anna is indeed beautiful

Sonya Rey пишет:

цитата:

Владимир так часто повторяет эти слова, что я начинаю подозревать, что он так самоутверждается

Sonya Rey пишет:

цитата:

Если уж двое видят одни и те же сны, то это определенно серьезно

Well, thanks to that dream they finally confessed their feelings to each other

 Отправлено: 30.08.09 15:01. Заголовок: blondy пишет: Short..

blondy пишет:

цитата:

Short but so full of unexpected situations Natasha, thank you for such a wonderful ending.... The scene of final understanding between Vova and Anna is indeed beautifu

Nenna, thank you for the substantial comment! You see, this is a kind of a crossover. To some extand, surely, but I used the words spoken by anothe favs of mine - the characters from BtVS Buffy Summers and William the Bloody.
- I love you!
- You don't, but thanks for telling...
It seems to me, the utterence suits here perfectly, and we have a real happy end at last!

 Отправлено: 07.10.09 00:49. Заголовок: Пионыч пишет: "..

Пионыч пишет:

цитата:

"Клятва"

Хоть с концепцией я и не согласна (не предательство, и не известно, кто кого еще больше "бросил"), но рассказ прочла с большим удовольствием
Люблю твои волшебные истории, очень цепляют

 Отправлено: 07.10.09 20:02. Заголовок: Sonya Rey пишет: Хо..

Sonya Rey пишет:

цитата:

Хоть с концепцией я и не согласна

Другие бы сказала: "Ты не объективна, Сонечка" Но я вполне признаю весь огром существующих мнений. И спасибо тебе огромное за неиссякающий интерес.

 Отправлено: 07.10.09 20:13. Заголовок: Пионыч пишет: "..

Пионыч пишет:

цитата:

"Сон в руку"

Наталичка, зарисовка прелестная. Я муууурчу от удовольствия!!!! Как же хорошо, что расстрел Владимира только приснился Анне, а на самом деле он вернулся дмоой целым и невридимым!

 Отправлено: 07.10.09 20:23. Заголовок: (:Solar mermaid:) пи..

(:Solar mermaid:) пишет:

цитата:

Как же хорошо, что расстрел Владимира только приснился Анне, а на самом деле он вернулся дмоой целым и невридимым!

Да, я тоже этим рада. Пасиб, Юлианчик))))

 Отправлено: 07.10.09 20:42. Заголовок: Пионыч пишет: Друг..

Пионыч пишет:

цитата:

Другие бы сказала: "Ты не объективна, Сонечка

Ну, об объективности других я тоже молчу Наша объективность слишком уж субъективна

Пионыч пишет:

цитата:

И спасибо тебе огромное за неиссякающий интерес.

Почитать тебя я всегда рада!

 Отправлено: 07.10.09 20:44. Заголовок: Sonya Rey пишет: Ну..

Sonya Rey пишет:

цитата:

Ну об объективности других я тоже молчу

И не говори.

 Отправлено: 07.10.09 22:28. Заголовок: Несчастный случай Р..

Несчастный случай
Рейтинг: PG
Герои/пейринг: Владимир, Анна
Время и место: без особых изменений
Примечание: еще один рассказ с юбилейной для моего форума угадайки

Анна с трудом разлепила глаза и осторожно повернулась. Даже от этого медленного движения весь правый бок стегануло мучительной вязкой болью, которая яркой вспышкой молнии отдала в виске. Нестройной чередой пришли воспоминания о вчерашнем дне. Иван Иванович собрался с визитом к Долгоруким и решил взять воспитанницу с собой. Было уже довольно тепло, весенний ветер, прилетевший с юга, нашептывал что-то первой молодой траве, приветствовал птиц, что веселыми ключами возвращались из дальних стран. Открытая коляска споро ехала по укатанной дороге, кучер насвистывал незамысловатый деревенский мотив, осматриваясь по сторонам. Оттого, видимо, он и не заметил колдобины, разбитой недавней распутицей, и колесо, жалобно скрипнув, съехало вниз, корпус коляски накренило, переворачивая, и черная весенняя земля приблизилась с отчаянной скоростью. Последним, что запомнила Анна, был испуганный крик дядюшки, затем стало лишь тихо и темно. Вернее, через некоторое время в сознание пробились какие-то звуки, голоса, кажется, одним из них был обеспокоенный шепот Ильи Петровича Штерна, уездного доктора, однако новая вспышка боли стерла и его, утаскивая девушку в забытье. Сколько же времени прошло с тех пор? Стараясь не слишком напрягаться и не шуметь, Анна огляделась. Мягкие весенние сумерки окутывали комнату, почему-то показавшуюся не совсем знакомой. Догадка осенила через короткий миг: это была спальная барона! Наверняка, она сильно расшиблась, раз Иван Иванович приказал уложить ее здесь. Иного объяснения тому, что проснулась в хозяйской спальне, крепостная воспитанница старшего Корфа подыскать не могла. Неужели она здесь одна? Захотелось проверить, нет ли кого поблизости, но голову тут же будто сжали невидимые тиски, и девушка непроизвольно застонала.
- Аня? – раздался совсем рядом неуверенный, взволнованный голос. – Господи, наконец-то, Анечка!
Девушка в изумлении воззрилась на подоспевшего к кровати мужчину. Пришлось зажмуриться, чтобы прогнать наваждение, но, снова приоткрыв глаза, она поняла, что все на самом деле. Бледный, измученный, с залегшими на лице темными тенями, перед нею стоял молодой барон Владимир Корф, человек, презиравший, унижавший ее так давно, что Анна потеряла счет этим годам. Губы приоткрылись, чтобы спросить, что он здесь делает, но вместо слов с них сорвался очередной стон боли. Владимир опустился на колени и сжал в руках её ладошку.
- Не надо, молчи. Доктор сказал, тебе нужно отдыхать, и через несколько дней будешь совсем здорова. Анна, обещай мне, что подобное больше никогда, никогда не повторится. – Его тон, и ласковый, и серьезный, поверг Анну в смятение. Не без труда, собрав в кулак всю отпущенную силу воли, чтобы вновь жалобно не застонать от болезненного спазма, она высвободила руку и отодвинулась подальше. Недоверчиво покачала головой.
- Но в произошедшем не было моей вины, - девушка потупила взгляд от неловкости сложившейся ситуации. – И я не понимаю, отчего Вы требуете от меня подобные обещания, Владимир Иванович?
- Что? – изумленно выдохнул Корф. Ничего больше, казалось, он был не в состоянии произнести. Пользуясь замешательством молодого человека, Анна попыталась встать, но опять без сил рухнула на подушки. Владимир склонился, чтобы помочь ей, но наткнулся, как на высокую каменную стену, на настороженный синий взгляд.
- Анна, что с тобой? – он нахмурился, и темные брови сошлись на переносице. От пристального внимания серых глаз девушка зябко вздрогнула.
- Это Иван Иванович попросил Вас побыть со мной? Где же он сам?
На лице Владимира отразилось такое недоумение, смешанное с испугом, что она подумала о самом страшном. Слезы подступили к горлу.
- Что с дядюшкой? – пролепетал срывающийся голосок. – Еще вчера мы вместе ехали к Долгоруким, ведь Соне исполнилось четырнадцать третьего дня, а у дядюшки снова прихватило сердце, и он вынужден был отклонить приглашение на торжество… Мы поехали вчера, как только ему стало лучше. Это ведь… было вчера, правда?
Взгляд барона, как показалось Анне, ожесточился, превращаясь в непроницательную стальную броню. Он рассеянно кивнул, садясь на краю постели, тяжелый вздох вырвался из груди.
- Анна, поспи, - слова прозвучали подобно приказу. – Утром Илья Петрович приедет осмотреть тебя. К тому времени выспишься, и, даст бог…
Владимир Иванович осекся, не закончив мысли, но Анна и так послушно смежила веки. Снова проваливаясь в сон, она успела подумать, что слышать заботу и участие в обычно грубом, резком голосе молодого хозяина уж больно непривычно. Да и весь нынешний разговор, должно быть, просто отрывок ночного сновидения.

***
- Ну, вот и всё, - доктор благодушно улыбнулся, складывая в саквояж многочисленные приспособления и пузырьки с лекарствами. – Сия настойка снимет головную боль в считанные минуты, так что, Анна Петровна, пейте, стоит лишь почувствовать малейшее недомогание.
Илья Петрович быстро, немного неуклюже склонился, прикасаясь губами к тонкому запястью девушки, и она смущенно зарделась, затенила взгляд ресницами.
- Я провожу Вас, - Владимир шагнул вперед, открывая дверь перед местным эскулапом. – Меня, доктор, чрезвычайно беспокоит, что…
Окончания фразы Анна уже не услышала. Оставшись одна, она в очередной раз поразилась тому, как изменился барон за эту пару дней. Сегодня утром, едва проснувшись, она обнаружила его дремлющим в кресле возле ее кровати. Что-то опять задумал он, не упустивший еще ни малейшего случая указать крепостной ее законное место?.. Словно вторя размышлениям красавицы, дверные петли негромко скрипнули, впуская молодого барина.
- Как ты? – на сей раз в скупом вопросе уже не расслышать участия да искреннего беспокойства. Анна кивнула:
- Лучше, - и тут же встретилась без страха с серым прищуренным взглядом. – Где дядюшка?
Владимир растерялся, пробормотал что-то неразборчиво, потом подвинул стул поближе и расположился у изголовья кровати.
- Вы… правда, ничего не помните? – недоумение девушки было красноречивее любого ответа, жесткие мужские черты немного смягчились. – Видите ли, Анна… вы ошиблись, полагая, что это всё… было позавчера. Прошло больше времени, гораздо… больше…
Теперь девушка и сама поняла, что так настойчиво не давало покоя. Последние несколько месяцев Владимир Иванович был в отъезде и не собирался возвращаться вплоть до сентября, когда ему следовало отбыть в полк. Значит, она долго лежала в забытьи, пока, наконец, пришла в себя, и за это время он вернулся. Господи… Сколько же она проспала?! Анна страшилась задать прямой вопрос, потому лишь отвернулась и прикрыла глаза, сославшись на усталость. Мужчина же незамедлительно откланялся, скупо сообщив, что «у него дела».
На самом деле, девушка чувствовала себя хорошо. Гораздо лучше, нежели накануне. Еще некоторое время поворочавшись на непривычно широкой жестковатой постели, она попробовала подняться. Сначала в глазах потемнело, шум в ушах застиг врасплох, так что пришлось схватиться рукою за резную стойку кровати, но слабость схлынула так же быстро, как и накатила перед этим. Анна осмотрелась. На кресле у камина, небрежно брошенная, нашлась теплая шаль. Закутавшись в нее, красавица медленно подошла к двери, выглянула – никого. Только вдалеке слышны приглушенные голоса челяди. Что ж, тем лучше, пора бы пойти к себе, и не обременять дядюшку пребыванием в его спальной, а Владимира – необходимостью приглядывать за ненавистной крепостной.
Нужная дверь была в конце коридора. Ступая как можно тише, время от времени придерживаясь за стену, чтобы справиться с головокружением, Анна подошла к заветной комнате, неслышно отворила дверь – и замерла на пороге.
Владимир стоял посреди комнаты, прижимая к груди… ребенка. Темноволосый малыш капризно надул пухлые губки, чего-то требуя на своем непонятном языке, и барон тихим ласковым шепотом уговаривал его успокоиться и уснуть.
- Ну что же ты, мой хороший? – низкий баритон, звучащий бархатными переливами, поверг Анну в смятение. – Знаю, ты хочешь к маме, но сейчас это совсем невозможно, совсем…
Владимир нежно потерся носом о румяную детскую щечку, забавно пощекотал животик, отчего ребенок заливисто расхохотался, цепляясь маленькими полненькими ручками за лацканы мужского сюртука. Улыбнувшись в ответ, молодой человек повернул голову и лишь сейчас заметил пораженно глядящую на невиданное зрелище Анну. Быстро уложив малыша в кроватку под нежно-голубым легким покрывалом, он недовольно свел брови.
- Зачем Вы встали?
- Хотела вернуться к себе, - смешалась красавица, тонкие пальцы неосознанно скользнули по плечу, поправляя волосы и шаль. – А… Владимир… Иванович, откуда в моей комнате этот ребенок? Да и… чей он?
Девушка нервно вздрогнула, выдавив, наконец, интересующий ее вопрос, и ожидала привычной насмешки или же очередной грубости. Но барон просто ответил:
- Это мой сын.
Анна смогла перевести дыхание нескоро, а собственный голос показался вдруг чужим, незнакомым.
- Ваш…? – это было невероятно, немыслимо. А впрочем, от Владимира Корфа можно ожидать самых непредсказуемых поступков. – Где же… его мать?
В улыбке мужчины читалась и легкая грусть, и тревога, и трепетная нежность – ворох столь разных чувств, что даже рассмотреть их представлялось сложным, не то что принять.
- Она… - Владимир задержал дыхание, затем выдохнул шумно и покосился на лежащего в колыбели сына. – Увы, сейчас моей жены здесь нет.
Жены… Сердце сжалось и приглушенно заныло, как от осознания невосполнимой потери. Анне пришлось сжать виски, чтобы хоть немного унять этот странный шум в ушах, она не сразу даже поняла, что бережные руки поднимают ее над полом и аккуратно усаживают в мягкое низкое кресло.
- Тебе плохо? – взволнованный взгляд Владимира был первым, что она увидела, приходя в себя. – Голова болит? Кружится? Не молчи, Аня!
- Иван Иванович знает, что Вы женились? – невпопад спросила она. Барон опустил голову и честно сказал:
- Нет.
Значит, дядюшка едва ли одобрит этот брак. Девушка попыталась подняться. Мужские ладони до сих пор мягко удерживали её колени, пальцы неосознанно поглаживали ногу через тонкую ткань сорочки. Она резким движением отвела чужие руки, опираясь на подлокотники, приподнялась и намеревалась уйти, когда ребенок отчего-то завозился и жалобно захныкал. Откуда-то из глубины души и тела мощной волной поднялось, подчиняя, вечное и могущественное женское начало, что от рождения скрыто в каждой будущей матери. Анна, забывая о слабости и боли, метнулась к кроватке, наклонилась, успокаивая кроху. А малыш вдруг неожиданно затих и протянул к девушке свои ручонки. Сердце Анны растаяло в тот миг…

***
- Надо же, сразу заснул, - довольно выдохнул Владимир, поправив кружевное одеяльце.
- Ваш сын очень славный и спокойный, - красавица не сдержала улыбки, заметив на лице Корфа отпечаток отеческой гордости. Он ведь изменился за это время… Стал серьезней, взрослей, показалось даже, чуть-чуть выше. Кто же та счастливица, ставшая баронессой, похитившая сердце ветреного красавца офицера? Если с такой нежностью смотрит он на сына, как же сильна, как велика его любовь к жене?! В душе что-то больно кольнуло. Ревность? Да нет же, откуда? Верно, это просто зависть – ей, рожденной крепостной, едва ли выпадет даже крошечный шанс выйти за любимого человека… Раньше Анне казалось, она не умеет завидовать. А поди ж ты…
Девушка еще разочек взглянула на мирно посапывающего во сне мальчонку и неожиданно чуть не вскрикнула, пораженная внезапным открытием:
- Владимир, его нос, и губы, и брови, даже ямочка на подбородке – абсолютно Ваши…
Восторженная, она посмотрела на барона, ища в выражении лица подтверждение своим словам, когда вдруг его дыхание опалило прохладную кожу, его губы оказались так близко и прошептали:
- А глаза – твои…
Склонившись еще немного, Владимир осторожно прикоснулся поцелуем к изумленно приоткрывшемуся ротику. Всего одно мгновение – и губы расстались, вновь разделяя, разрывая то хрупкое, призрачное ощущение счастья, заполонившее обоих молодых людей. Анна замерла, не в силах поверить в то, что нынче случилось, одинаково сильно желая либо наградить обидчика пощечиной, либо броситься к нему на грудь и разрыдаться, выплакать всю боль, зудящую в висках, горячим огнем принизывающую тело. Пока она решала, как поступить, Корф улыбнулся уже не так робко, обвил рукой тонкую девичью талию и снова поцеловал, притягивая Анну ближе. На сей раз он целовал жарко, жадно, будто истосковавшись по её губам, по плавным изгибам точеной фигурки, по золотистому шелку длинных вьющихся волос. Он будто впитывал ее в себя, будто жил её дыханием, будто его сердце стучало в груди бешено колотящимися ударами её сердечка. Даже отпустив припухшие алые губки, барон еще крепче обнял красавицу, и его потемневшие горящие глаза не отпустили её смятенного взгляда.
- Владимир… - только и смогла проговорить она. Вдруг череда образов полетела, закружилась вихрем, калейдоскопом, так быстро сменяя друг друга, что даже если захочешь – не разглядишь. Лишь Анна необъяснимым образом смогла соединить их в картинки увиденного сегодня ночью сна. С первым рассветным лучом сон растаял навсегда, чтобы вернуться нынче, в этот миг, в этом месте. И оказаться…
- Володенька… Ах… - девушка застонала от новой боли, заколотившейся в затылке и без чувств обмякла в мужских сильных руках.
Сознание вернулось от резкого запаха нюхательной соли, дышать было еще немного трудно, но голова поутихла. Только место удара до сих пор побаливало, но не резко, а приглушенно, словно болезнь уверенно покидала тело, растворялась в желании жить. Анна открыла глаза, ища поблизости мужа. Конечно же, он был рядом: стоял на коленях у кровати, не отпуская ослабевшей руки своей любимой. Баронесса повернулась на бок, стараясь не поморщиться от боли в груди. Вышло не слишком убедительно, и Владимир тяжело вздохнул:
- Илья Петрович говорит, у тебя сломаны два ребра.
- Жаль, еще нескоро снова смогу покататься верхом, - попыталась пошутить Анна, но муж буквально взорвался криком:
- Да ты теперь у меня никогда на лошадь не сядешь! – Он поднялся и нервно заходил по комнате, так будто измеряя ее широкими шагами вдоль и в поперек. Затем снова подошел к постели, присел на краю и припал губами к запястью жены. Он долго не отпускал хрупкую ручку, пока не прижал ладошку к своей щеке и взглянул вопросительно.
- Анечка, любимая, что же ты натворила? Зачем поскакала невесть куда да еще и на ночь глядя одна, никого не взяв с собой из слуг, не дождавшись меня?
Она потянула руку барона на себя, без слов прося его наклониться, обвила шею, глубоко вдыхая его запах.
- Потому и поехала, - тихий голос журчал ручейком. – Не смогла больше ждать тебя, Володя. Думала, что с ума сойду, если не встречу прямо по пути домой, не почувствую, как громко бьется твоё сердце, когда меня обнимаешь.
Владимир хмыкнул:
- Да это я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя лежащей посреди дороги. Не помню, как принес тебя в дом, что кричал слугам, как посылал за доктором. Помню только твоё бледное лицо, и волосы, запачканные в кровь. А-аня….
Всегда, переживая нестерпимую боль, Владимир так по-особенному полустоном выдыхал ее имя. Вот и сейчас тоже… Анна прикрыла глаза.
- Я когда проснулась, помнила только весенний день четыре года назад, когда мы с Иваном Ивановичем ездили к Долгоруким, и коляска перевернулась. Мне тогда не исполнилось еще и восемнадцати… А после того случая – будто не было ничего, будто лишь ночь прошла.
- Так бывает, - Владимир, уже несколько успокоившись, прилег рядом, укладывая красавицу на своей груди. – Доктор Штерн назвал сей недуг мудреным латинским словом, но я был так напуган, что ничего не запомнил. Только то, что тебя следует поберечь и не огорошивать сразу известием о нашей свадьбе и рождении Митеньки.
Анна понимающе кивнула, немного поерзала, устраиваясь удобнее, и улыбнулась в заполненную запахами воска и цветов тишину.
- А Вы проказник, господин барон. Чуть не свели неопытную девушку с ума своими поцелуями. - Даже не смотря сейчас на мужа, она знала, что Владимир насмешливо изогнул бровь.
Невольный вздох сорвался с губ баронессы Корф. Глупая – она и представить не могла еще сегодня утром, что дивный сон окажется её собственной жизнью!

Конец

 Отправлено: 08.10.09 21:22. Заголовок: Прекрасный рассказ, ..

Прекрасный рассказ, один из самых у тебя удачных, на мой взгляд!

 Отправлено: 31.10.09 00:39. Заголовок: Пионыч пишет: Несча..

Пионыч пишет:

цитата:

Несчастный случай

Интересный рассказ. Представляю, каково было Анне все это узнавать вновь
Я уж и сама сначала потерялась: уж не в беспамятстве ль она ребеночка-то родила. Но хорошо, что все оказалось намного лучше

 Отправлено: 01.12.09 02:07. Заголовок: Царапка пишет: один..

Царапка пишет:

цитата:

один из самых у тебя удачных, на мой взгляд!

Полностью согласна. Спасибо!
Sonya Rey пишет:

цитата:

Я уж и сама сначала потерялась: уж не в беспамятстве ль она ребеночка-то родила.

О, а какие варианты были у Сяо, когда я ей намекнула о своей задумке!
Sonya Rey пишет:

цитата:

все оказалось намного лучше

Дада, вполне сносный получился сиквел к БН.
НО что-то я давненько не захаживала (видать, работа сильно отвлекает, только у себя и бываю, да и то недолго). Пора бы исправиться. На очереди - мистика.